Леонид Финкель - Всё лучшее в жизни либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению (сборник)

А еще речка Вонючка, ее окрашивает своими стоками каждый день в разный цвет стоящий выше кожевенный завод. Пустырь, где среди камней и мусора прорастают цветы и травы.

« Молодые и старые евреи всех мастей трутся, снуют, суетятся. Спешит домой нищий.

Степенно вышагивает богач. Мальчишка бежит из хедера ».

Куда он побежит?

Скорее всего, к воротам кладбища. Летит туда, чтобы выплакаться.

Внизу река. Где-то вдали мостик, а прямо перед ним – погост, место вечного успокоения, могила.

Моя мать ещё застала эту нищету в местечке. Она вечно слышала свои мольбы к отцу, матери: «Мама, хлеба! Отец, хочу кушать!» Точно Шолом-Алейхем говорил устами её и её сестер… И ответы родителей: «Хотите кушать? От этого не умирают!»

Ещё как умирали…

Но и радостный день не за горами! Гулять, скорее гулять! Смотреть в небо: там можно летать и говорить с Богом. И расти до размера всей Вселенной! Или со всей детворой – на речку. Вода всё остудит…

А вот великий художник Хаим Сутин не любил вспоминать местечко. До конца жизни. Даже на идиш не хотел разговаривать, хотя долгое время никакого другого языка не знал. Вспоминал: его часто били на улице, дома, в хедере. И тогда он совсем как автор «С ярмарки» шел в лес, где долгими часами слушал птиц и лесные шорохи; когда стемнеет, смотрел на звезды. И это осталось на всю жизнь. Как, впрочем, и субботние вечера в местечке. Трепещущее пламя свечей. Тени на стенах и потолке. Молитвы. Песни.

В Париже он будет работать все семь дней недели.

У него будут новые костюмы и немыслимые галстуки. Однако свечи в Субботу будут гореть в его доме непрерывно.

Так было в местечке Смиловичи.

И в любом другом местечке…

Местечко – Отчий дом.

В Израильском доме писателей, – Бейт-Черняховски, по улице Каплан, 6, на стенде под стеклом – удивительный документ:

Далее следует список жертвователей: «Кабанский кружок сионистов» и сумма – 22 рубля. Дата – 16 мая 1903 года. Еще там, в Российской империи, начался Союз писателей Эрец-Исраэль, который окончательно создан Х.Н. Бяликом в 1921 году.

В том же году Тель-Авив получил статус города.

От Риги и до Одессы, на просторах России и Украины, Буковины и Бессарабии, Румынии, Богемии, Моравии, Венгрии, Польши и Литвы – всюду были еврейские местечки.

Местечки – хранилище еврейской души. Колыбель наших дедов и прадедов, наших песен. Здесь евреи одним глазом смеялись, другим плакали, отсюда вышли ученые и поэты, гениальные художники и полководцы. Здесь рождались короли на один день и актеры на всю жизнь.

Как, каким образом из маленьких пыльных штетл – местечек, оторванных от большого мира, разъединенных труднопроходимыми дорогами, среди болот и лесов, где люди жили точно в загонах для скота, вышли Шагал и Сутин? И десятки других великих художников и писателей? Как могла в захолустном Белостоке родиться «Ивритская драматическая труппа», из которой потом вырастет театр «Габима»?

Штетл уничтожали огнем и мечом головорезы Хмельницкого и петлюровские бандиты.

Но по-прежнему в кузнице загорался огонь.

И летели искры. И кузнец напевал. И шил портной, и кричал водонос. И меламед учил малышей азбуке и Талмуду, и сапожник стучал своим молоточком…

Колыбель плотогонов и мудрецов и – увы! – красных комиссаров – еврейское местечко. Главным здесь было учение. В местечке росли будущие выдающиеся раввины, интеллектуалы, общественные деятели. Где еще можно было найти книги, на которых стоит штамп: «Общество дровосеков Бердичева для изучения Мишны». Их уничтожали, сжигали, как людей, но и сегодня в библиотеках Иерусалима или Нью-Йорка сохранились книги с подобными экслибрисами.

Каким бы бедным ни было местечко – в центре непременно стояла синагога, а когда приходила беда – пускали шапку по кругу, кормили голодных, облачали нагих…

Хасиды и революционеры. Упрямцы и добряки. Свадебные шуты и пророки. И над ними – «а идише маме», которая учила «не мудрствовать лукаво», потому что ты, как любила говорить бабушка, – «маленький еврей и промок под дождем»…