Татьяна Беспалова - Похищение Европы

— Это «Группа бдительности», — пояснила Надя. — Теперь всё будет хорошо.

— А до этого что? Было плохо? — спросила Лена.

Она слышала, как клацает железо — София перезаряжала свою винтовку.

— Любо! Всички тях отведоха в двора! Вие нямате нищо против, чичо Иван? [22] Любо! Загоняй их всех на двор! Ты ведь не возражаешь, дядя Иван? (болг.) — командовал тот, кого Надя называла Теодором — крупный мужчина с красивым лицом и темными, блестящими волосами, собранными в тугую косу.

В нём Лена с немалым трудом признала известного на Солнечном берегу диджея. Его она видела в спортбаре. О нём много говорили в Несебре. Говорили с похвалой, как о герое. Слышала Лена и о «Группе бдительности». Многие говорили о ней с одобрением, иные порицали за жестокие методы. Но сейчас, в гуще болгарского леса, появление вооруженных всадников принесло ей немалое облегчение. Страх отступил, когда она наблюдала за действиями мужчин, сгонявших лесных бродяг в плотное стадо. Лена узнала многих. Здесь были почти все приятели Спаса: таксист Владимир, тот самый, что подвозил их до дома Спаса в Несебре, бородатый, полноватый Георгий — лучший друг Спаса, Любомир — Люб — бармен из спортбара и его начальник, толстый Момчил, другие мужчины, молодые и не очень. Лица многих были знакомы Лене, а иных она видела впервые. Только самого Спаса среди них она не находила.

Ни один из пришельцев не решился скрыться в темноте. Все покорно уселись на землю, ожидая решения своей участи. Дед Чавдаров прошмыгнул через сени в кладовую. Через пару минут он снова появился с большой корзиной, полной разной снеди. Потом поднял из колодца воды. Надя и Лена пытались помогать. Но куда там! Старик работал так быстро, что им, сонным и усталым от пережитого страха, было за ним не угнаться. София бегала следом с заряженной винтовкой наперевес, приставала к старику с ненужными разговорами, когда он раздавал удручённым, бездомным, утомлённым людям простую пищу: сушеные фрукты, лежалый хлеб и воду.

— Что ты к ним испытываешь? — спрашивала София.

— Жалость.

— Дедушка! Посмотри на них!

— Смотрю.

— И что?

— Вижу голодных людей. Их занесло на чужбину. Они хотят жрать… Не налить ли им ракии? Ай-яй! Где моя баклажка…

— Мусульмане не пьют алкоголь, — насупилась София.

Внезапно у кого-то из беженцев зазвонил мобильник. Знакомая песенка в исполнении всемирно известного гея, жителя Британских островов поведала болгарской ночи о вере в вечную любовь. Один из ночных гостей — владелец певучего гаджета — сбросил звонок. Дисплей гаджета на миг осветил его лицо и Лена тотчас узнала отца белокурого мальчика. По счастью, Теодор оказался рядом.

— Я видела этого человека днём. Он сидел у дороги со своим сыном. Я дала им напиться, — она вцепилась в рукав предводителя «Группы бдительности», опасаясь, что он не услышит её или не поймёт. Но Теодор прекрасно понимал русский язык.

— Почему сразу же, днём не сообщили об этом? — он говорил по-русски с едва заметным акцентом. Лена, всё ещё сжимавшая его руку, почувствовала, как напряглись мышцы под тканью ветровки.

— Я не думала…

— Нет, ты послушай, Люб! Вокруг Средеца бродят толпы нелегалов, а мы об этом ничего не знаем! Местное население молчит. Не поддерживает нас!..

— Но я не думала… — лепетала Лена.

Бойцы «Группы бдительности» тем временем надевали на запястья ночных пришельцев «свиные хвосты». Толстый Момчил ставил их лицом к прожектору. Люб щелкал камерой мобильника. Теодор говорил не останавливаясь. Он беседовал с каждым беженцем отдельно, порой сбиваясь с английского языка на родной. Порой в его речи проскакивали матерные словечки. Пришельцы стояли в ряд. Так их выстроил Момчил. Они слушали внушения Теодора с равнодушным смирением.

Наконец, Момчил подошел к тому самому мужчине, который держал на руках белокурого мальчика.

— Отдай ребенка женщинам, — повелел Момчил.

Мужчина молча и безо всякого выражения смотрел на него. Глухонемой? Не может быть! Днем в лесу он разговаривал с ней!

— Похож на афганца. Скорее всего он пуштун, — проговорил Теодор. — А эти никаким языкам не обучены, кроме собственного. Ну, разве что арабский он может разуметь, но английский, но русский или болгарский…

— Я видела этого человека днем, — внезапно для себя самой заговорила Лена. — Он говорил со мной на русском языке!

Ияри повернул голову. Он рассматривал уроженцев леса, стараясь скрыть любопытство. Сытые, с заплывшими ленивым довольством глазами, они смотрели на товарищей Марабута. Они совсем не походили ни на жителей почившего Алеппо, ни на жителей пологих гор, которых Марабут именовал Сельскими стражами [23] «Сельские стражи» (тур. – Korucular) – лоялисткая милиция в курдских районах Турции, противодействующая боевым крыльям Рабочей Партии Курдистана: Народным Силам Обороны (HPG – Hêzên Parastina Gel) и Силам Гражданской Обороны (YPS – Yekîneyên Parastina Sîvîl). Набирается преимущественно из этнических курдов, но в некоторых районах действуют киргизские, туркменские и турецко-алевитские отряды. . Сельские стражи обитали в каменных домах, пасли овец и коров, бород не брили, женщинам давали много воли и не мыслили жизни без вечной войны. А у этих золоченые кресты светятся из густой поросли, покрывающей заплывшие жирком тела. Эти всегда жили под чужой волей, отдаваясь то тем, то этим, но настоящего голода не знали. А теперь готовы немного повоевать, несмотря на то, что война, как и любое активное действие, противна им. Они хотят мира, лени, довольства. Слишком ценят деньги и комфорт, а потому уже начали вырождаться. Их распятый пророк не в силах объяснить им, что война так же естественна, как рождение, смерть, голод и алчность. Сейчас они оживленно переговариваются друг с другом, тычут толстыми пальцами в Марабута, но тот не боится их. Марабут не волнуется. Он готов к решительным действиям. — Нет, не сейчас… — попросил Ияри.