Татьяна Беспалова - Похищение Европы

— Люлёк!!! Люлёооок!!! Куда же ты подевался, сволочь?! Что?! А?!

Через полчаса такой беготни кто-нибудь из соседей сжалится над крикуном и укажет ему ту лодку, под которой дрыхнет Люлёк. Тогда старик заспешит к нему, шурша сандалиями по желтенькому песочку, а на лице его притворный гнев и искреннее облегчение. Старика зовут Сигизмунд Васильевич Андрюшин и Люлёк, как полноправный член семьи, тоже носит его фамилию. В документе так и записано: Леопольд Андрюшин — кобель смешанных кровей, среднего размера, желтого окраса. В документе указана и дата его рождения. Но возраст у собак, как и у людей — дело совсем относительное. В человеческие паспорта клеят снимки. Для собак такое правило не предусмотрено, а потому неплохо было бы добавить к информации об имени о возрасте ещё и краткое описание, в интерпретации Девочки звучащее примерно так: морда — чемоданчиком, туловище — скамейкой, хвост — коромыслицем, глаза — добрые. В целом, Люлёк не юн, шустёр и… Есть одно такое слово у Мамы в лексиконе, но оно запрещено к употреблению нынешними законами.

Но вернемся к отношениям Старика и «кобеля смешанных кровей». Обнаруженный Стариком Люлёк вырывается под открытое небо. Желтый песок вперемешку с рыбными костями и окаменевшими бычками взметается вверх — Люлёк несется к ближайшему забору. А заборы в приморском городишке сложены из камня, широки в сечении и не высоки. Такой забор не преграда, но тропа. По нему можно и пробежаться. С него можно махнуть на крышу соседского гаража или на кровлю беседки. А потом, ориентируясь по запаху, найти и разгромить помойку или совершить набег на летнюю кухню соседей. А можно грянуть всеми четырьмя на накрытый во дворике чей-нибудь стол. Но тут уж хватай, что к морде ближе, и снова сигай на забор, на крышу, просто в сторону и вверх на удачу, иначе не миновать удара тапком, щеткой, ведром, стулом, да чем угодно! По счастью, мебель у жителей приморского городка в основном плетеная или пластмассовая, а хребет у Люлька крепкий, сноровка кунья, но нюх, разумеется, собачий и зубы — тоже.

В этот раз Старик не стал бегать по пляжу, заглядывая под каждую лодку, не стал выкрикивать сиплым баритоном собачье имя с прибавлением разных бранных, но не слишком обидных словечек. Старик просто выкрикнул одно заветное слово, которому научила его Мама или, может быть, Девчонка:

— Кормежка!!! — возопил старик, уставив мутноватые синие очи в морской простор. — Люлёооок!!! Кормежка!!! Что? А?

Крыши, ограды, увитые растениями рабатки, выложенные камнем дворики — весь приморский городок кинулся под лапы Люлька при этом слове. Теплое покрытие дороги, входная дверь, коридорчик, мерный перестук когтей по напольному покрытию. На кухне притормаживаем. Ах, эти запахи! Младший брат ещё не опорожнил мусорное ведро, а ведь это его прямая обязанность! Миска полна распаренной крупой пополам с вареной рыбой. Рыба пахнет руками Душаны — это она вынимала из неё кости. Хорошая женщина, хоть и артистка. Боится, что Люлёк подавится рыбьей костью, бережет собачку. Вот это напрасно. Глотка у Люлька шире, чем труба у пылесоса, а аппетит аналогичный этому домашнему агрегату. Собачий организм втягивает в себя пищу за считанные секунды. Люлёк спешит. Ему ещё надо догнаться. Да-да, догнаться. Этому волшебному слову кузена Лазаря обучил Старик сразу по прибытии в приморский городок, где Лазарь уже жил со своей матерью Благой — родной сестрой артистки-Душаны.

Люлёк врывается во двор подобно готовому к схватке дредноуту: хвост трубой, шкура дыбом, уши приподняты, глаза зверски вытаращены. Он делает первый, резкий выпад, щелкает челюстями у самого края скатерти, но мадам Блага спасает корзинку с нарезанным хлебом, а мадам Душана берется за веник. Эти две сидят у торца стола, ближе других ко входу на кухню. Рядом с ними пустует стул старика — он ещё бредет по коридору, поминая Люлька разными лишними словами. Лучше скрыться под столом, там темновато, но Люлёк больше доверяет не зрению, но нюху.

Мама любит вечерние посиделки. У них за столом пару раз в неделю собирается по десять человек и больше. Девочки и Лазарь приводят приятелей, наведываются и знакомые мадам Благи. В таких случаях у Люлька выбор велик. Всегда найдется робкий и добродушный субъект в светлых портках. Такой нипочем не захочет, чтобы Люлёк вытирал об него слюнявую морду и станет совать под стол кусочки сыра и колбасы, тарталетки с паштетом, недоеденные яблоки, куски банана. Но сейчас Люлёк видит только мосластые голени кузена Лазаря. Этот — не интеллигент какой-нибудь. Этот носит сандалии на босу ногу. Да и под ботинки порой носков не надевает. Так делают человеческие женщины. Эх, хватануть бы его за костлявую лодыжку да прикусить, чтобы подпрыгнул. Он сейчас пьет огненный чаек из большого бокала. Бокал его полон, так пусть опрокинет кипяток себе на яйца. Вот будет потеха! Обе дамы — Душана и, особенно, Блага примутся сопереживать и суетиться. Мама тоже не останется в стороне, непременно пожалеет кузена и тогда, под шумок, можно будет утянуть со стола всё что угодно. Но это лишь собачьи мечты. Ведь Мама сейчас сидит рядом с Лазарем. Что если кипяток попадет на её сарафан? Она — глава стаи, а старших надо уважать.