Татьяна Беспалова - Похищение Европы

— Есть версия, что пуля срикошетила, случайно попала в мужика. Но так странно, что именно в него, — продолжала София. — Пуля пробила грудину и застряла под сердцем. Его повезли в больницу, но он умер по дороге. Совсем молодой ещё человек.

Мать беспокойно зашевелила пальцами ног. На другой стороне стола хлопнула винная пробка — кузен Лазарь откупорил вторую бутылку шипучки. Этот каждую трапезу запивал легким вином. Девочка и София выпивать отказались, зато Мама протянула Лазарю бокал. София, между тем, продолжала свой рассказ:

— На границе неспокойно. Мой отец и его друзья считают, что беженцев нельзя пускать в Болгарию.

— Трудно поверить в такое! — дребезжащим фальцетом возопила мадам Блага. — Мы тут сидим, пьем кофе с шампанским, а в этом затрапезном Средеце, в шестидесяти километрах отсюда, — Блага притопнула ногой, чтобы четче обозначить точку отсчета упомянутых шестидесяти километров. — Турки гибнут! Да это же война! Русско-турецкая притом!

При слове «война» Люлёк беспокойно дрогнул и тут же ощутил руку Мамы у себя на загривке.

— Причем тут русские? — возразил Старик.

— Ну вот опять! Ты слышишь, Душа? Твой муж снова возражает! — визг мадам Благи превратился в стон. — Отец Софии почти что русский!

— Так можно сказать о каждом русском, мама, — миролюбиво проговорил Лазарь. — Почти что! Но отец Софии — болгарин.

— Русских на границе нет, — веско возразила София. — Равно как и турок.

— Так кто же там есть? Кто стреляет? — пискнула мадам Душа-на и, обращаясь к старику, добавила:

— Ах, мне уже дурно. Пойду прилягу.

Даже на кухне, куда Люлёк не преминул сбегать следом за мадам Душаной, за запахами холодильника и плиты, он не забывал прислушиваться к голосу Софии, а та продолжала свой рассказ:

— На границе нет турок и нет русских. Там только болгарские пограничники и беженцы. Толпы молодых мужиков. Да, действительно, они бегут через Турцию. Но там афганцы, сирийцы, арабы, узбеки, таджики. Да кого там только нет!

— Они бегут из Сирии? — спросила Мама.

— Какое это имеет значение, если они вооружены? — София, похоже, начинала злиться. — На границе, конечно, стоят ограждения, но кого они могут остановить? Говорю вам: среди беженцев крайне мало женщин и почти нет детей. Большинство — молодые мужики.

— Детей и женщин мы могли бы принять, — проворковала мадам Блага. — Мы благополучны, мы милосердны… Почему ты молчишь, Наташа? Мы должны привечать бедных малюток? Все говорят о кризисе, но мы-то, слава Богу, благополучны.

— В период благополучия нужно думать о будущем, иначе упустишь из вида великие опасности, — голос Мамы звучал глухо, ведь Люлек уже толокся под дверью спальни супругов Андрюшиных — небольшой комнатки на втором этаже дома с видом на море.

Сам не зная зачем, он притащился сюда следом за Душаной. Впрочем, куда-то ведь надо идти, раз внизу тарелки уже опустели.

— Я поеду навещать деда, — проговорила София. — Надо отвезти продукты. У него, наверное, и кофе уже закончился.

— Там эта женщина… — осторожно проговорила мадам Блага. — Как её?.. Елена, кажется? Она русская?

— Украинка, — отозвалась София. — Спас платит ей двадцать евро в неделю!

— Ого! Целое состояние! — усмехнулась Мама.

— Твой отец проникся к этой женщине симпатией, — язвительно заметила мадам Блага. — Конечно! Она блондинка! С нами он не здоровается…

— Ты не справедлива, тётя Блага! Здоровается! — возразила Мама.

— Пусть здоровается. Но как?! Сквозь зубы, неприветливо, а её пустил жить в дом своего отца. Даёт ей денег. Конечно! Она пусть и не слишком красива, зато молода…

— Тётя! — в голосе Мамы звучало плохо скрываемое недовольство. — Не стоит!.. Нам-то какое дело!

— Теодор хочет, чтобы Спас вступил в «Группу бдительности», но тот пока отказывается, — продолжала София как ни в чём не бывало. — Меня не берут, что очень досадно. Они вылавливают по пять-десять человек в неделю.

— Ловят? И … как это по-русски? — вставил свои пять копеек кузен Лазарь. — Мочат? Сдают в полицию?

— Выпроваживают за ров, в Турцию, — отозвалась София. — Зря ты смеешься…

— О, я не смеюсь! Готов сам поступить в «Группу бдительности», лишь бы быть поближе к тебе, о моя идейная София! — ворковал Лазарь.

— Когда ты собираешься к дедушке? — спросила Мама.

— Завтра. Там эта женщина — её зовут Елена — присматривает за дедушкой. Но мы не должны забывать…

— Я поеду с Софией, — быстро сказала Девочка.

— Надя!