Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Молодец!» — похвалила меня жена у нас в кабинете. «Операция “монополист” началась! — подтвердил я. — А вот и Мина!».

«Вы знаете уже, что Бомбах уходит?!». — «Да, слышали». — «Ах, что делается, такого человека…! Как мы теперь, без него?!». «Трудно будет, но выстоим!» — успокоил я Мину. «Он ко мне был очень справедлив!» — не унималась Мина. «Да, в особенности, что касается характеристики», — занесло меня. — «А какой характеристики?!». Жена укоризненно на меня посмотрела. — «Ладно, потом скажу». — «Нет, давайте сейчас!». — «Ну ладно, Бомбах на вашу любовь к нему ответил нелюбовью! Он и мне дал плохую характеристику, а про вас написал, что у вас низкая квалификация, но из-за вашего хорошего характера: не лезете в психотерапию и не мешаете специалистам работать — можете остаться пока в клинике». «Ну вот, видите, он ведь обо мне хорошо написал», — так оценила характеристику Мина. Жена на меня злорадно посмотрела. «Ну да, — согласился и я, — если вам это подходит, то он отличный человек». — «А что он про вас написал?». — «Это я уже для себя оставлю!». «Вот видите, я вам всё рассказываю, — укорила Мина, — а вы…! Ну ладно, спасибо за поддержку, побегу, и вы тоже можете в 12 часов прийти на прощание с Бомбахом». «Где тело будет?» — уточнил я. «Не поняла!» — опять не поняла Мина. — «Ну, где будет Бомбах?». — «В конференц-зале!» — как всегда, удивилась Мина вопросу. — «Хорошо, обязательно придём попрощаться». «Зачем ты ей сказал про характеристику?» — не могла успокоиться жена. — «Чтобы посмотреть на её реакцию». — «А если она ему расскажет?». — «Так он уже ушёл!». — «А если она Кокиш расскажет?». — «Ну, бывает меня заносит, согласен, останавливай меня!». «Тебя остановишь!» — засомневалась жена. — «Ну, захотелось посыпать перца на язык, чтобы ей было не так приятно зад лизать!». «Она любит начальство — нужных людей, и перцем её не остановишь!» — правильно решила жена.

Мина и жена не обманули: Мина, потому что с Бомбахом, действительно, прощались, а жена, потому что подошли как раз, когда Мина прощальные слова на плохом немецком произносила! Из Мининых глаз по щекам текли настоящие, размером с крупную горошину слёзы. Все, оказывается, потеряли большую личность, человека! И «весь мир» понёс невосполнимую утрату, а Бомбах останется навсегда в сердцах наших! И вечная память ему…! Жена вновь на меня победоносно глянула: это была почти, что речь Хрущёва в день похорон Сталина, ещё до разоблачения культа личности! Больше особых речей не было, всем было как-то жалко, и почти все слегка осиротели. Только мы с женой не проронили ни слова, а пришли просто на поминки: вкусно покушать и может даже, при случае, потанцевать! А пока что просто потягивали винцо из бокалов, а затем и вкусные пирожные отведали с фруктовым соком! Всё было вкусно и красиво — по настоящему красивые похороны! Но «мертвец» хотел ещё и страдания народа видеть — его слёзы и других предостеречь, как я его когда-то, при получении должности — повышения в «день проклятия» Кокиш, Шнауцером. Тогда я его — ещё «живого мертвеца» предостерёг, что тот, кто у Шнауцера высоко взлетает, должен проявлять осторожность перед возможным последующим падением! И даже авансом незаслуженный комплимент сделал Бомбаху, что он, в чем я уверен, способен трезво оценить ситуацию не быть эйфоричным, а лучше — бдительным. Тогда я искренне, по-дружески предупредил Бомбаха, чисто по-человечески, но Бомбах всё равно перевозбудился — «заманиакалил»! И вот он уже здесь перед эшафотом с верёвкой на шее и сейчас, видать, решил быть пророком, как и я тогда, и аппетит испортить нам, что ли? Иначе бы не сказал, чтобы я тоже был осторожен в этой клинике. «Спасибо, знаю», — согласился я с оценкой ситуации по Бомбаху. Кто как ни он знает, что обгадил. Но он переоценил своё значение для Шнауцера. Шнауцер любит поиграть в «кошки-мышки» — объявить мышку кошкой на время, на что и попался дурак Бомбах!

«Зайдите, — предложил Шнауцер после “похорон” Бомбаха, — садитесь, докторэ! Знаете, я его решил выгнать!». «Да, уже догадался», — рассмеялся я. — «Ну, как думаете, я правильно сделал?». — «Конечно!». — «Знаете, докторэ, мне Кокиш всё же дороже, а они не ладили! Он оказался не тем, на кого я рассчитывал! Но ничего, докторэ, я лучшего нашёл для Кокиш — один молодой, сорока лет, экономист, имеет опыт работы в сберкассе, энергичный, поможет Кокиш! Это я вам, докторэ, первому говорю, даже Кокиш ещё не знает! Вы ей пока не говорите, хочу для неё сюрприз сделать — обрадовать! Нужно, чтобы кто-то за ней присматривал, а она — за ним! И оба будут мне докладывать друг о друге! А, докторэ, как идея?». — «Бомбах врач, а этот — экономист! Почему?». «Докторэ, какая разница, кто присматривает за Кокиш!» — рассмеялся Шнауцер. — Ну, а вы, докторэ, не бойтесь китайцев! Я их хочу не для вас, а для себя, хочу больше заработать! Как я понял, китайская медицина — перспективная область и новая!». «Да, всего лишь 5000 лет насчитывает!» — согласился я. — «Я вам докажу, докторэ, что я прав. Вы хороший врач, а я хороший «оконом». Но эти китайцы, докторэ, к сожалению, отказались. Вернее, этот профессор хотел их очень дорого мне продать, а я хочу купить таких, чтобы их только кормить. Запущу их в одну комнату, сниму для них поблизости, и пусть живут. Питаться будут у нас в столовой с больными, и пусть работают. Вы мне приносите, докторэ, не так много евро в месяц! Теперь посчитайте, сколько буду иметь от китайцев: два китайца — это уже в 3 раза больше, чем те деньги, что приносите вы! Даже, если будут зарабатывать не больше вас, докторэ, а я хочу 10–20–30 китайцев, — у меня будет, я уже подсчитал, 600000 тысяч евро, а 50 китайцев — миллион в месяц, а это больше 10 миллионов в год! Грандиозные планы, а докторэ! А!!!». — «А где столько больных возьмёте?!». — «Больные есть, докторэ!». «И китайцы есть на каждой улице — рядом с китайским рестораном всегда есть их праксис! Утром иглы ставят — вечером уток жарят!» — дополнил я Шнауцера. — «Да вы не бойтесь, докторэ, я вас не гоню! Будете вместе с китайцами работать, они у вас еще и поучатся! Научите их еще и гипноз делать!». — «Вы разрушаете то, что я создал — китайскую медицину для больных с психосоматическими заболеваниями! И китайцы вам в этом не помогут!». — «Ладно, посмотрим, докторэ, этих я всё равно не беру, так что вы не беспокойтесь! Вы, докторэ, и так мне дорого обходитесь! Вместе с женой, получаете почти столько, сколько одна Кокиш! Кроме того, мне не нравится, честно вам скажу, что вы монополист!». «Любимая работа, как женщина — либо ты монополист на неё, либо другие!» — пояснил я Шнауцеру.