Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Только что пообщался с Тухелем», — сообщил жене. «Да ты что! Мина уже сработала?!». — «Нет, не совсем, они без неё это решили, но не решались нам предложить, не знали, как подступиться! А Мина, как всегда, переносчик заразы — катализатор гнилостных процессов, проще говоря: говно разносит!».

«Муха вновь здесь!» — порадовала жена. «Конечно, она же всё видела через свою замочную скважину!». — «Ну что, поговорил господин Тухель с вами о новых условиях трудового договора?». — «Нет». — «Нет, а о чём?!». — «Он обещал познакомить меня с Песарой». — «Странно, а вы что?». — «Сказал, чтобы вас не трогать! Вы незаменимы и даже очень хорошая». — «Скажите, пожалуйста, что мне делать, что ещё предпринять?». — «Как что?! Вы немало сделали! И правильно делаете, они неблагодарные несправедливы к вам, вы столько лет работаете за копейки, за центы, а они вам чёрной неблагодарностью отплатили». — «В том-то и дело! Вот, ваш Фу хотя бы что-то умеет, а этот ничего!». — «Чужой Фу всегда хорошо умеет!» — заметила жена. «Почему чужой? Он же ваш Фу!» — удивилась Мина. «Короче, наш Фу лучше вашей Писары! Чужой Фу всегда лучше своего Фу!» — подытожил я.

«Вот сволочь и дура одновременно, а ты говоришь, сионские мудрецы имеют к ней отношение! — укорил я жену. — Она, по моей классификации, смесь глупцов с подлецами — самая частая смесь!». — «Что будем делать с Барбосом?» — спросила жена. «Ты имеешь в виду — изменение договора об оплате? Я специально шуганул Тухеля! Пусть передаст Шнауцеру, иногда удаётся на время спугнуть шакалов! Ясно одно — ему сейчас невыгодно, чтобы мы ушли. Там, в ещё новом его “клоповнике” ничего не происходит и неясно, что там, вообще, получится! Хотя нам уже ясно — просрался Петя! Не видать ему девяти миллионов, выброшенных под хвост Кокиш! Ему пока еще ничего неясно, но уже встревожился навозный жук — куча уменьшилась! Хотя римский император сказал: “Деньги не воняют!” — вводя плату за общественные туалеты, но сравнение Шнауцера с навозным жуком уместно! Вот видишь, Мине удалось сделать свою проблему частично и нашей! Хорошо работает, хотя и на другом уровне, чем мудрецы, но инстинктивно хорошо! Подлецы, надо отметить, очень изобретательны в придумывании гадостей! Они не долго думают, это у них в генах — само собой получается! Кроме того, они не терзают себя угрызениями совести!».

«Что будем делать?» — спросила жена. «Тянуть время — это всегда выгодно, если враги заставляют что-либо сдать. Сдаться всегда можно успеть! Иногда обстоятельства заставляют врага от тебя отвлечься! Не бывает благоприятного момента для сдачи своих позиций — сдашь одно, враг потребует сдать и остаток! Это неплохо бы и Израилю понять!».

«Чем позже сдадим, тем больше денег накопим для пенсии — надо тянуть!» — согласилась жена. «Поэтому Шнауцер и оживился из-за нашей уязвимости перед пенсией! Уйдём — пенсия будет меньше! Чем позже Шнауцер осмелится гадость предложить, тем лучше! А там переговоры! Затем тянуть с подписанием нового договора! И, наконец, послать всех “на писару”!» — пояснил я.

«Муха жужжит!» — сообщила жена. «В общем, могу вам сообщить! Я уже видела Песару, имею его фото во весь рост!». — «Ну и как?». — «Фу! Какой противный! Похож на Цаплика: такой же маленький, худенький, чистенький в костюмчике, при галстучке — урод, в общем! Удавила бы гадюку! Хотя, знаете, их тоже можно понять, они хотят денег! Пусть и мне тогда платят, и я отстану! Вы знаете, что в субботу состоится открытие того филиала! Приглашена пресса, “проминенты (важные персоны)” из всей деревни! В общем, там будет Fest (праздник) и открытие Feier (торжество)! Сегодня Фу туда переселят. Вам-то хорошо, а вот Гертруда говорит: “Буду скучать, тосковать по Фу!” Он хотя бы что-то может, в отличие от моего Писары». — «Чужая “писара” всегда толще и больше может!» — согласился я.

«Фу выносят! — радостно подтвердила жена. — Только что видела: Hausmeister (завхоз) погрузил все его травы, фонарики китайские, стол, лежаки, а его самого, с таблицами у него в руках, вывела Мюльхаузен и усадила в закрытую хозяйственную машину! Вот смотри!».

«Моя едет, едет моя — туда едет, — бормотал Фу, — моя поехала, Tschüß (пока)».

«Чу, чу, чу», — сопровождала заплаканная Гертруда процессию. «Чу! Чу! Чу! — радостно кричали мы с женой, прыгая по кабинету и приговаривая: — Чу, чу, чу — изыди, Сатана! Фиги, фиги показывай вслед! — научил я жену. — Пфуй, пфуй, пфу, пфу, пфу! — сплюнули вслед через открытое окно. — Ура! Прорвали немецко-китайскую блокаду! Интервентов отбросили! Вот сволочь Шнауцер! Нас не позвал на этот Feier (торжество)! И очень хорошо! Мы бы ещё подумали или выходные тратить! Хотя, конечно, пошли бы от любопытства!».