Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Как ты говоришь: на каждую жопу свой мастер!» — вспомнила жена одну из моих любимых детских поговорок. «Ну понятно, Шнауцер мечтает в том филиале купоны стричь! Набрал экзотов, да ещё дешёвых и не немцев! Но не учёл Петя, что Мина — это не мы! Он её спугнул! А когда туалетную муху вспугнёшь — она будет жужжать, летать над головой, искать другую кучу! Будет и до головы доставать, и в лицо лезть, в общем, яйца глистов разносить! Это он зря — неаккуратно!». — «Так он её и прихлопнет!» — решила жена. «Нет! Мину, никогда! Она как зажужжит, как выстрелит ему в рожу! Да так, что Пете мало не покажется! Хотя, конечно, он будет скалить старые клычки и даже рычать! Ты понимаешь, что она хочет! Она хочет организовать народ, зовет всех на баррикады за неё сражаться! Мы молча сами за себя сражаемся, а она свою проблему делает общей проблемой — твоей проблемой!». — «Так это же, как у сионских мудрецов!» — предположила жена. «Нет, я делаю свою проблему проблемой врага, а не проблемой друга! Мои проблемы я сам решаю! Мина к “нам” не принадлежит, она по другую сторону баррикады! Никого не надо посвящать в свои слабости — свои проблемы, другие могут это использовать!».

«Ты прав, она уже здесь жужжит!» — объявила жена. «Только что была у Тухеля и сказала ему: “Делайте что хотите с этой Писарой, ой, с этим Песарой!” Я сама уже запуталась! Сказала ему: “Платите мне мою среднюю зарплату, плюс надбавку за Песару — и я отстану!” — “Посоветуюсь со Шнауцером”, — сказал он мне! Ещё была у Гудрун, она тоже возмущена этой Писарой — он ведь ничего не умеет!». — «А вы его уже видели?» — спросила жена. «Нет, и видеть не хочу! Я и так о нём всё знаю! Вот, все его документы собрала! Он, видите ли, пластической хирургией владеет и разными другими фокусами! А я так считаю, что он имеет право только то делать, что я могу, а то, как я — leitende (ведущая) врачиха смогу его проконтролировать! Сейчас побегу, скажу это Тухелю, потом заскочу! Вы пока больных не заводите, я сейчас же обратно!».

«Ну что?». — «Он, сволочь, говорит: “Не тревожься, Мина, дай человеку поработать! Он будет совсем другую работу выполнять ту, которую ты не умеешь! Дай ему шанс!” Ещё чего захотел — сволочь! Я ему наработаю, мало не покажется! А где они его, вообще, нашли этого подонка-“пластика”! Пойду прямо сейчас и спрошу у этого рахитика-карлика Цаплика: “Почему они без моего разрешения эту Писару приняли?!”».

«Так вот, оказывается, что они задумали! — вновь заскочила Мина, уже практически не ускакивая. — Его Bewerbung (резюме) у Цаплика уже полгода лежит! И договор с ним они, видите ли, без меня подписали! А как они вообще, так, с бухты-барахты, это делать могут?! Какое имеют право?! Я же leitende (руководитель)!. Сейчас побегу, еще медсестёр настрою: не впускать его в сестринскую без моего разрешения, не давать перевязочный материал, мази, дезсредства и прочие “Materialien”. Сейчас же прибегу!».

«Она сделала из нашего бюро свой штаб!» — предположила жена. «Конечно, плохо, но зато как интересно! Враги должны иметь свои проблемы, и не мешает знать какие, чтобы случайно не влезть между врагами!».

«Всё вроде сделала! — как и обещала, прибежала Мина. — Давайте теперь вместе требовать у Шнауцера повышения зарплаты и предупредим, если нет — уйдём вместе, хлопнем дверьми! — предложила Мина. — Сейчас побегу к Тухелю и сообщу этому уроду!». — «Так вот, я сказала, что нам с вами давно надо набавить денег!». — «Это вы зря, — осторожно заметил я, — лучше нам по-отдельности что-либо требовать! За нас не говорите, а то поймут, что мы сговорились и просто так пугаем!». — «Ну и не надо! — надулась Мина. — Я и не сказала! Он всё равно сказал, что Шнауцер только тогда будет деньги раздавать, когда вернёт эти свои девять миллионов и станет богатым!».

«Ладно, схожу пока в туалет! От этой Мины у меня уже полная “писара”!».

«Ага, давно вас не видел! — увидел меня Тухель, как будто карауливший неподалёку от нашего бюро в фойе. — Как дела, как здоровье? Вот сейчас вы хорошо выглядите, а несколько недель назад я, честно, за вас уже переживал!».

«Что надо, Тухель?! — нарочито нагловато, без излишней вежливости, ответил я на его восторг. — Я вас тоже давно не видел! И, вообще, где вы пропадаете?!» — использовал я свой давний приём — времён Душанбе, работая инженером после окончания техникума. Это когда я исчезал на пару недель на озеро — места отдыха трудящихся, а наглое начальство спрашивало: «Есть ли у вас больничный лист?!» — они, видите ли, давно меня не видели. «И я вас почему-то давно не видел!» — отвечал я. «Да нет, я всегда здесь, — смутился Тухель и предложил: — Я вот что, хотел бы с вами термин (встречу) назначить. Шнауцер хочет вам изменить условия оплаты, чтобы вы больше зарабатывали денег — надбавить вам». — «Вы что, Тухель, знаете меня за наивного человека?!». — «Нет, нет!». — «Ну, так имейте это в виду!». — «Нет, просто Шнауцер собирался с вами поговорить». — «Ага, вот почему он пожрать с ним предложил, чтобы потом два пальца в рот вставить! — промелькнуло у меня, и я сказал: — Передайте Шнауцеру, Тухель, что в деле “вернуть девять миллионов” я ему не помощник!». — «Нет, нет, вы не правы! Он хочет…». — «Я знаю, что он хочет! И вы это тоже знаете! Я не соглашусь ни на какое ухудшение трудового договора!». — «Да, да, я бы тоже не согласился, — «поддержал» Тухель, — но, насколько я изучил господина Шнауцера, он хочет вам только хорошее». — «Вам, Тухель, надо ещё многому учиться!». — «Да, да, — это из-за того, что вы дольше работаете?» — заискивающе заулыбался Тухель. «Не только! А так, я тоже всегда рад вас видеть». — «Да?! Почему?» — не понял Тухель. «Просто вы очень симпатичный мужчина», — похлопал я Тухеля небрежно по плечу.