Джером Чарин - Смуглая дама из Белоруссии

Отец им гордился, водил на меховой рынок и на обеды с начальником. И все же кое-что папе в Харви не нравилось. Отец читать не любил. Джек Лондон и Жорж Санд были для него пустым местом. Плевать он хотел на диких собак и мужчин в железных масках. Мерой вещей ему служил его нож.

Смуглая дама вела себя с братом осторожно. Представила стоматологу, взяла с собой на игру. Дарси был в благостном настроении; он пустил брата за стол. Ни разу еще за сукном у Дарси не сидел девятилетка. Харви облапошил капитанов полиции, сенаторов Бронкса и мистера Лайонса и в итоге разжился пятьюдесятью долларами, но лучше относиться к стоматологу не стал и за подарок — место за карточным столом — Дарси не поблагодарил.

— Что это? — спросил брат, указав на пустой стул. — Оставили для Рузвельта?

— Нет, — ответил мистер Лайонс. — Но «тепло». Здесь, когда приезжает, сидит главный. Старина Флинн.

— Забавно, — сказал Харви и ухмыльнулся, как Чеширский Кот. — А я думал, тут губернатор Дьюи будет сидеть.

— Боже упаси.

Игроки уставились на Дарси, но тот лишь поглаживал серебристые усы.

— Шеф, надрать ему уши? — спросил один из полицейских-громил. — Мало того, что сын Фейгеле нас обыграл… он еще и хамит.

— Парень-то не промах, — сказал Дарси, — а ты заткнись. Фейгеле играет честно.

— Харви ничего плохого не хотел, — встрял я. — Просто в русском ресторане говорили, что Рузвельт выпер Дьюи из Бронкса и Дьюи хочет отомстить. Но на карточные игры он лапу наложить не сможет, да, мистер Лайонс?

— Ну разве что захочет распрощаться со своим скальпом. Покуда я президент Бронкса, Том Дьюи и на порог сюда не ступит.

— Пусть куда не следует нос не сует… — сказал Дарси.

И, не обращая больше внимания на мистера Лайонса, заговорил с моим братом.

— Фейгеле говорит, ты в семье главный по чтению. Любишь Джека Лондона. Пацаном я обожал «Зов предков». И книги мистера Стивенсона. А вот доктор Джекилл и мистер Хайд — по-моему, брехня.

Харви затолкал свой полтинник в карман.

— А что не брехня?

— Литература, а не сказочки про мрачного типа вроде мистера Хайда. У Чехова и в помине нет такой чуши.

— А что он писал? — спросил я.

— Шедевры, — ответил Дарси и пробубнил, будто читал названия напитков на киоске с газировкой: — «Чайка» , «Три сестры» , «Смуглая дама с собачкой» .

— Дядя Дарси, — я аж запрыгал на месте, — расскажите про смуглую даму с собачкой.

— Он тебе не дядя, — оборвал меня Харви, — и про Чехова я никогда не слышал. В Тусонской библиотеке нет никаких Чеховых, а то я бы знал.

— Правда? — переспросил Дарси. — В таком случае жаль мне Тусон… Фейгеле, просветите этого пустынного крысеныша, поведайте нам о чеховской славе.

— Дарси, — сказала мама, — ваш мистер Чехов прошел мимо меня.

— Но он, насколько я помню, родился в Белоруссии, чуть ли не по соседству с вами. Вы должны были проходить его в школе.

— В школе? — переспросила мама. — В какой школе? Я еле ноги унесла от царского режима, а потом от революции. У меня не было времени на смуглых дам с их собачками и на прочие шедевры.

— Ее зовут Анна. Она разведена и едет в Ниццу. Роскошные прибрежные отели ей не по карману. Она останавливается в маленьком пансионе рядом с бульваром дю Царевич.

— Царевич? Это что?

— Не перебивайте, — сказал Дарси. — Царевич — это сын царя, его прямой наследник, но у самой Анны наследников нет, одна только собачка, которую так и зовут — Собачка. Видите, в каком она была отчаянии. Даже не смогла придумать собаке нормальную кличку. Она влюбилась в жиголо, тот жил поближе к берегу. Он вытянул из нее все скромные сбережения и бросил, и Анна решает утопиться в море вместе с собачкой. Бедняжка Анна тонет, но собачка оказывается более выносливой, чем хозяйка, и добирается вплавь до берега, а там ее подбирает тот жиголо и дальше с помощью этой собачки по имени Собачка соблазняет новых женщин.

— Шедевр, — рыдая в носовой платок, сказал мистер Лайонс. — Этого жиголо надо бы пристрелить… вместе с собачкой.

— Но в чем прелесть всего этого, — продолжал Дарси. — Чехов не осуждает своих героев… потому-то они все равно нам близки. Вы согласны, мистер Харви Чарин?

Харви положил полтинник обратно на стол и вышел из логова Дарси. Больше мама при нем о стоматологе не упоминала. Харви перешел к другим морским скаутам, при Кингсбриджском арсенале, и собирался идти на парад с ними. Тем временем у миссис Дэниел Каплан, чей сын Джордж пал в морском сражении, пропал с окна красный флаг с золотой звездой — памятный знак в честь Джорджа. Кто-то стащил его прямо с окошка. Дарси пообещал тысячу долларов тому, кто вернет эту звезду. Его капитаны полиции искали и не находили никаких зацепок. Но я вспомнил, как ходил с отцом в Церковь — его штаб-квартиру на Шеридан-авеню — и видел, как те уполномоченные принесли на себе по огромному мешку. Но не мог же я спрашивать у отца, не ворюги ли его коллеги; я рассказал об этом Харви, а он ворвался в Церковь, отыскал за мусоркой флаг миссис Каплан и отнес его маме. Мама позвонила Дарси, и тот нагрянул в Церковь в компании с капитаном полиции, обнаружил краденое добро и загреб тех двух нечистых на руку уполномоченных и диспетчершу с пухлыми пальцами, которая смолила сигары, как мужчина. Арестовывать их не стали. Это бросило бы тень на Бронкс. Стоматолог прямо в Церкви сам провел разбирательство и отколошматил толстую диспетчершу и двух ее подельников, которые собирались продать золотую звезду миссис Каплан какому-то коллекционеришке военной символики. Он запер Церковь и запретил ее открывать, золотую звезду вернул миссис Каплан, а Харви Чарину выписал чек на тысячу долларов. Но брат швырнул чек ему обратно.