Збигнев Домино - Пора по домам, ребята

Короткое письмо, первое и последнее, пришло от отца летом 1942 года. Из него Сташек понял, что отец в польской армии где-то на юге СССР, поскольку упоминал в нем о верблюдах, пустыне и тюбетейках, — вот и все. Нет, не все. Вскоре после этого Сташек прочитал в газетах, что польское правительство генерала Сикорского в Лондоне нарушило заключенное с Советским Союзом союзническое соглашение и, вместо того чтобы отправить польские части на фронт, вывело их в Иран. А тогда как раз шла битва за Сталинград. А до этого была Москва, был также осажденный Ленинград. Он потерял мать, затерялся след отца, и Сташеку Родаку некого было ждать на берегу Поймы. И он решил сам искать дорогу в Польшу…

«Интересно, когда нас распустят по домам?» — «А я не спешу. Мне ехать некуда». Это сказал Браун, тот самый, из Силезии. Немцы уничтожили в концлагере всю его семью.

«Ты не один, Родак. Таких, как ты, бездомных, которым некуда возвращаться с войны, в Польше много, даже очень много. А может, твой отец жив? Надо будет еще раз, как советовал капитан Затора, попробовать разыскать его через Красный Крест…»

Солнце уже почти зашло. Красная, чуть ли не бордовая полоска неба, которая, казалось, сливалась с морем, предвещала ветер. С моря тянуло влагой и прохладой. Тяжелые пенистые волны с шумом ударялись о берег. Родак очнулся от забытья. Надо возвращаться. Скоро совещание, а потом вечерняя поверка. Интересно, какую задачу поставят его взводу? Наверняка придется засыпать окопы или собирать с полей груды искореженного металла.

Аллея парка привела его к могиле Ковальчика. Березовый крест. Табличка. Могила обложена по бокам красной черепицей и укреплена дерном, чтобы не осыпался песок. Положенные девчатами цветы уже увяли. Он обернулся и увидел Клару. Она стояла неподалеку, прислонившись к стволу старого каштана. Голубое платье, черный плащик, распущенные седые волосы. Он боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть ее. Стоял и смотрел. И она смотрела на него. Она была красивая. Еще вчера он рассмотрел ее вблизи. Невысокая, стройная, тоненькая, нежные черты лица, красиво очерченный рот, белые зубы, черные брови. И большие, темные, как бы затуманенные, ничего не замечающие, испуганные, дивные глаза. Такими они были в первый день, когда ее нашли блуждающей по дворцу. Такими они были и вчера, когда Талярскому пришла в голову эта идиотская затея с допросом. Но сегодня — к удивлению и радости Родака — эти черные, горящие глаза седоволосой девушки смотрели на него совершенно осознанно. Она не убегала от него. И он решился.

— Добрый вечер, Клара.

Ему показалось, а может, и в самом деле — ее губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать. Но она тотчас же повернулась к нему спиной и медленно направилась к морю.

Ему хотелось догнать ее, объяснить, чтобы она его не боялась, чтобы возвращалась во дворец — ведь она босая, а к вечеру похолодало, и земля мокрая. Но он понял, что может только испортить все дело, как вчера этот Талярский…

Когда стало известно, что их рота остается в Зеленом, Талярский почувствовал себя властелином дворца и всей округи. Выбрал себе в помощники старшину роты и решил не только обойти дворец и всю усадьбу, но и «допросить» — как он профессионально выразился — всех гражданских лиц. После этого он вызывал поочередно в свою комнату старика Штейна, его фрау, ну и всех девчат. Ничего нового, разумеется, он от них не узнал. Единственным, пожалуй, конкретным результатом его «следствия» было то, что он договорился встретиться вечером с бойкой на язык и наиболее решительной из всех варшавянкой Зосей. Ломался перед ней, изображал светского льва, и вот тогда-то не очень сообразительный, но чрезмерно дотошный старшина напомнил, что они не допросили еще одну девушку.

— Ну, ту, молодую, с седыми волосами, о которой говорят, что она вроде бы того…

— Сумасшедшую? Сейчас поглядим, что это за штучка. Знаем мы таких сумасшедших. Можно кем угодно прикинуться. И сумасшедшим тоже. Давай ее сюда!

Не помогли разъяснения Зоси, кто такая Клара и что с ней здесь, у баронессы, случилось. Старшина отправился на поиски и чуть было не столкнулся с Родаком.

— Куда так летишь?

— Ты не видел эту сумасшедшую?

— Клару?

— Не знаю, как ее там. Ну ту, которую вы во дворце поймали.

— А зачем она тебе?

— Талярский хочет ее допросить.

— Допросить? Ведь она же больная.

— Приказал, вот и ищу.

— А где поручик?

— У себя. Так ты не знаешь, где она?

— Не знаю…