Ольга Бондарева - Жизнь в четырех собаках. Исполняющие мечту

В ходе обработки пуповины суки в глаза бросилась торчащая из-под ее хвоста веревочка плоти, напоминающая кишку. Я заподозрила неладное. Сердце наполнилось состраданием к несчастной крохе. Однако казалось странным, что щенок не кричал. Похоже, боли не испытывал. Мама помогала мне перевязывать пуповину и тоже увидела это подобие кишки. Пока она разглядывала непонятный отросток, мне на ум пришло, что суку надо утопить, чтоб не мучалась. Находясь в состоянии прострации от пережитого, я ровным голосом озвучила свое умозаключение. В глазах мамы проступил ужас. Она открыла рот и беззвучно застыла, лишенная дара речи. Новорожденная же сука, наоборот, закричала диким, пронзительным голосом — так, что барабанные перепонки в моих ушах пребольно задергались. Любая взрослая собака не смогла бы переорать этого щенка.

После моих страшных, равноценных смертельному приговору слов и прорезавшегося отчаянным криком голоса маленькой суки ко мне пулей подлетела Айна, до того обессиленно лежавшая на полу с прикрытыми веками и ни на что не реагировавшая. Она энергично и зло тявкнула мне в лицо и зубами аккуратно, за шкирку, забрала из моих рук дочку. Бросив на меня остервенелый взгляд, Айна положила щенка на пол и стала тыкать носом в разные участки его щуплого тельца. Подобным образом суки стимулируют в новорожденных щеках жизненные процессы. Щенок моментально заткнулся. Он почувствовал надежную материнскую защиту.

Убедившись, что с дочкой все в норме, Айна, ни секунды не сомневаясь, отгрызла по основание ту самую кишку, подлизала детеныша и недоверчиво покосилась на меня. Я предположила вслух, что кишка, по-видимому, была и не кишкой вовсе, а детскими экскрементами, которые сформировались у щенка еще в материнской утробе и из-за сдавливания кишечника детеныша во время щенения его матери вылезли наружу. Внимательно выслушав мое предположение, Айна одобрительно кашлянула и задорно подпрыгнула, лизнув меня в лицо. Радость борзой свидетельствовала, что мой вывод верен.

Моими стараниями дочь Айны благополучно перекочевала к брату в чашу для стирки. Детки тут же нашли друг друга и прижались телами.

Айна больше щениться не желала. Обмытая влажными тряпками и подсушенная полотенцем, она восседала в кухонном кресле и беспрестанно взлаивала, а периодами и того хуже — голосила. Издаваемые звуки не относились к разряду тех, что свидетельствуют об испытываемой боли. Они скорее выражали эмоциональное состояние собаки.

Исполненный долга, вид Айны говорил, что роды завершены — и по количеству, и по ассортименту. Щенка два: сука и кобель. Все, как мечтали хозяева. Что просили, то получили. Уж она расстаралась! А теперь ей требовалось выговориться. Девочка рассказывала о перенесенных страданиях и об обеспокоенности судьбой детей. Айна гипнотизировала меня своим лаем, внушая, что не может доверить щенков никому, кроме нас, и клянчила: «Давай, оставим деток у нас, ну давай!» Для большей доходчивости она выбрала высокую тональность, и звон ее голоса заставлял думать так, как она желала.

Вскоре появился ветеринар, точно как в любом из американских триллеров. Полиция прибывает в конце фильма и в момент, когда герой уже сам расправился с преступниками.

Неторопливый, спокойный и готовый к любому повороту событий Айболит вежливо задал традиционный вопрос: «Как тут наши дела?» Два «наших дела» спали в чаше, а третье орало в кресле.

Более двух метров ростом, крупный телом, приятной мужественной наружности и в расцвете лет, ветеринар быстро осмыслил мое повествование о ходе щенения и сделал Айне несколько важных уколов. Прослушав ее фонендоскопом, ощупав и осмотрев, сказал, что в утробе щенки не прослушиваются и не прощупываются. Он был уверен, что их там нет. Безудержный лай Айны ветеринар отнес насчет возбуждения собаки после родов и назвал «послеродовым стрессом». Собачий доктор уверил нас, что при помощи успокоительных средств и подчеркнуто ласкового обращения с собакой стресс постепенно пройдет. Щенков ветеринар нашел здоровыми. Сломанный в двух местах хвост кобелька доктора смутил, но, по его словам, существовала большая вероятность исправления данного врожденного дефекта. Ветеринар пояснил, что коррекция производится путем операции, но сперва щенок должен подрасти.

Наконец-то свершилось чудо: у Айны наследники. Муж отпросился пораньше с работы, и мы вместе сидели на корточках возле чаши со щенками. За нашими спинами стояли мама с сыном. Вымытыми до стерильности руками супруг трогал мягкие живые комочки, едва касаясь пальцами. По его лицу, как бабочка по полю, порхала трепетная, нежная улыбка. Она перелетала с глаз на губы и обратно, но чаще две бабочки одновременно помахивали крылышками и там и там. Малыши хватали крошечными лапками пальцы мужа, вытягивали крохотные, продолговатые головки и чмокали тоненькими губками: они уже настойчиво искали материнскую грудь.