Как же хорошо, как прекрасно, что они ушли, что сегодня воскресенье, и у нее нет дежурства, и целый день впереди, большой и круглый, как спелое яблоко.
Верка рухнула на диван и смотрела на затканный серой паутиной угол. Эта комната была у них и кухней-столовой (газовая плита, мойка, буфет), и материнской спальней (диван, шкаф), и чем-то вроде гостиной (две пары скрипучих старичков-стульев). У Верки и Сонечки имелась своя комнатушка (две койки, шкафчик, стол, пара книжных полок, короб с игрушками). В хорошие вечера они шептались, резались в дурака или в шашки, Сонечка переживала, когда проигрывала, и Верка охотно ей поддавалась. Впрочем, не всегда.
Верка лежала, ленилась, ей не хотелось двигаться, не хотелось разговаривать, даже с Вовкой, если бы он вдруг сейчас позвонил. Она уснула, проснулась, потянулась и осталась лежать. Она услышала, как кто-то стучит в дверь и входит (точно, дверь не заперта, входи, лихой человек). И всё равно лежала, не двигалась.
Шаги в терраске. По коридору. Стук в дверь. Верка молчала.
Дверь приотворилась, просунулась голова.
– Привет.
Верка не отвечала.
– Ты чего? Ты одна? Болеешь?
– Не знаю. А ты чего?
Не отвечая пока на вопрос, бывшая Веркина одноклассница Ирина прошла в комнату, села к столу боком, покатала крошку. Смотрела она на Верку сумрачно. Спросила:
– Ты идешь?
– Я лежу.
– Вечером. К Кольке.
– Не знаю. Нет.
– Хорошо, спасибо.
– Я думала, ты меня уговаривать будешь.
– Нет. Я отговаривать. Просить пришла, чтоб не ходила.
– Почему же?
– Ты знаешь?
– Нет.
– Знаешь.
– Ну а вдруг я не то знаю, ты скажи.
– Верка, ты змея.
– Ну этим ты меня не отговоришь.
Ирина вдруг опустилась со стула на колени и поползла к дивану.
– Верочка, Христом Богом прошу, не ходи, Дима же, он приехал, он будет, ты знаешь, как я, а тебе он зачем, у тебя и так парень, ты знаешь, как я, а ты придешь, он меня не увидит, всё, без вариантов.
– Да не приду я.
– Точно?
– Сто пудов. С колен встань. Я ж не икона.
– Спасибо.
Поднялась. Только что в пол не поклонилась.
– Эй, – Верка остановила ее уже у двери. Сказала в худую спину: – Погоди.
Отворила шкаф, обе створки. Здесь и материнские хранились вещи, и Веркины, и Сонькины. Мать говорила: коммунальный шкаф.
Когда-то в самом раннем детстве Верка играла здесь в купе, и в купе этом всегда стояла глухая ночь. Одна узкая полоса света сочилась из-за неплотно прикрытой дверцы. Отец объяснил, что надо оставлять щель для воздуха, и было как-то раз дело, когда Верка щель не оставила, затянула дверь намертво, так ей хотелось тогда умереть, но ничего не вышло, воздух все-таки проходил, и слава богу, поплакала и вышла.
– Смотри, – сказала Верка, – платье. Ни разу не надевано. Такое платье – огонь.
– Синее же.
– Синий огонь. К твоим глазам – атас. Германское, отец прислал, я его носить не хочу и не буду, только место занимает.
– Да нет, ты чего, Верка, зачем это.
– Примерь.
– Я потная.
– Щас все потные. Ну.
– Отвернись.
Верка ушла к окну. Смотрела на яблоню с серебряными листьями, иные уже облетали. Жалко стало яблоню и всё живое.
– Ну.
Верка обернулась.
– Очень.
Ирка молчала, глаз от себя в зеркале не отрывала.
– Не пожалеешь?
– Этого я не умею, о вещах жалеть.
– Я скажу там, что ты приболела.
– Ничего не говори. И про платье не говори, что от меня, зачем?
– Ты прям ни разу не надевала?
– Даже не примеряла. Матери пообещала, что не выкину, лишь бы не плакала.
– Не простишь отца?
– Не твоя тема.
Ирка ушла с платьем в хрустящем пакете, а Верка послонялась по комнате. Окно закрыто наглухо, но воздух все-таки горчил и был мутным. Верка вышла в сад, на воле поначалу казалось полегче, и она принялась поливать из шланга измученные растения, и ей казалось, что они ее благодарят. И растения, и мелкие твари, и сама земля.
Верка выволокла из чулана старую раскладушку, легла в тень, под яблоню.
Полотнище провисало, лежать было неудобно, но Верке ни вставать не хотелось, ни шевелиться. Она посмотрела на неподвижные листья, опустила руку и потрогала влажную после полива траву, закрыла глаза. Прислушивалась к звукам.
Дальний гул Ярославки.
– Костя! Костя!
Да откликнись уже, Костя.
Шшшш.
Что за шшшш? Шиш? Кому шиш?
Соседи поливают, вот что. Надо сильнее, чтобы дождь, тогда дышать.
Верка очнулась в сумерках. Футболка прилипла к потному телу.
Пить.
Верка повернула голову. На крыльце сидела кошка и смотрела.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу