Дитер Нолль - Киппенберг

Хотя на следующий день совещание затянулось почти до вечера, утром, когда я появился на фабрике, принципиальное решение было уже принято.

— Мы все пришли к выводу, — сказал Папст после того, как я сел, — что нам следует отказаться от роли пассивных наблюдателей и активно включиться в разработку вашего метода.

Я лишь одобрительно кивнул. То, что сказал доктор Папст, значительно превзошло мои ожидания. Однако я почему-то не чувствовал себя победителем, как в среду у шефа, откуда-то возникла тревога, хотя для нее вроде тоже не было никаких оснований.

Потом мы несколько часов работали над проектом соглашения, которое должно было узаконить нашу будущую совместную деятельность. Такое связывающее обе стороны соглашение, учитывая определенный риск и возможные трудности, было также и в наших интересах. Что же касается деталей, то тут нам понадобилось много времени, чтобы привести наши подчас разные интересы к общему знаменателю взаимной выгоды.

Глас — как и вчера сидевший рядом со мной, — как технолог, несмотря на свою молодость, достаточно часто сталкивался, особенно в процессе реконструкции предприятия, с теми трудностями, которые неизбежно возникают при внедрении новых методов и установок. Его никак нельзя было убедить в том, что мы в течение шести недель сможем создать работающую полупромышленную установку с автоматическим управлением и регулированием. Папст и все остальные соглашались с ним, подчеркивая, что у меня нет практического опыта. С этим я не спорил, но снова и снова возвращался к тем возможностям, которые дает математика, говорил об успехах, достигнутых, в частности, в ГДР при использовании ЭВМ в решении технологических задач.

— Давайте, — сказал я, — не создавать сейчас дополнительные трудности! Если мы скооперируемся, у нас будет достаточно возможностей учиться друг у друга.

— Но сколько бы мы друг у друга ни учились, — заметил Папст, — от японской установки можно будет отказаться, только если мы предложим вместо нее не просто хороший, а великолепный вариант. Поэтому давайте обсудим подробности нашего соглашения.

В проекте соглашения, который мы постепенно составляли, наш институт брал на себя обязательства в качестве подрядчика совместно с предприятием в возможно более короткие сроки создать производственную установку по методу Харры. Предприятие в свою очередь обязывалось финансировать установку и по мере надобности, исходя из своих возможностей направлять в Берлин в наше распоряжение технологов, поставлять нам все необходимое. Далее Папст выразил желание, чтобы наши химики консультировали их во время пробных пусков некоторых из строящихся здесь, на фабрике, новых установок, а также чтобы наш отдел апробации помог определить качество продукции после пробного пуска этих установок и, если потребуется, дать новые отзывы. Это означало, что в обмен на технологов мы должны отправлять за тридевять земель наших химиков и фармакологов. И наконец, доктор Папст с крайней педантичностью зафиксировал целый ряд незначительных деталей, вплоть до суммы командировочных денег.

Мы не были уверены, отвечает ли наше соглашение требованиям юристов. Папст сказал, что выяснит эти вопросы с юристом из объединения народных предприятий и — предположительно в четверг — снова приедет в Берлин для подписания соглашения и постарается оттянуть на возможно более долгий срок принятие решения об импорте установки.

Открытым остался вопрос об экспериментальном цехе для опытного реактора. У Папста, правда, имелся небольшой экспериментальный цех, но, не говоря уже о том рас-стоянии, которое нас разделяло, в нем сейчас шли реконструкционные работы. А о ситуации на берлинских химических предприятиях Папст ничего сказать не мог. Это была моя забота, без сомнения сильно омрачавшая мое радостное настроение.

Когда мы наконец закончили, никто из нас не счел, по-видимому, этот момент подходящим для того, чтобы отметить наш договор бутылкой шампанского. Может быть, это лучше сделать после окончательного подписания соглашения. Но у всех нас возникло ощущение, что мы, возможно, совершенно по-новому делили между собой ответственность в решении общих задач.

Когда мы прощались, все были настроены бодро и оптимистически. Я сказал Папсту, что хочу как можно скорее вернуться в Берлин. Он вполне меня понял, однако настоял на том, чтобы я у него поужинал. Поэтому мне удалось выехать только в девять часов вечера.