Дитер Нолль - Киппенберг

Босков постарается как можно скорей позвать рабочую группу в конференц-зал для проведения дискуссии — говорильня, как они ее называют, таково его предложение, но он не успевает заговорить, ибо в комнату входит фрау Дегенхард.

— Прошу прощения, — начинает она, — у вас телефон испо… — она не договаривает, глядит на Харру к решительно направляется к нему.

Харра не знает, куда ему деть руки, размахивает, перебегает на другую сторону стола, чтобы отделить себя от этой женщины, а та неумолимо надвигается на него и говорит при этом:

— Так я и думала.

— Что думали? — гремит Харра. — Как думали? Вы просто не в курсе… Вы не на все сто процентов представляете… — Конец его фразы тонет в общем хохоте.

Фрау Дегенхард звонит по телефону.

— Анни, задание выполнено, — говорит она, — а на будущее учти: повреждение на линии обычно дело рук доктора Харры. — С этими словами фрау Дегенхард кладет трубку. — Господин Киппенберг, вас срочно просят к директору.

Я никак не реагировал, когда фрау Дегенхард, проходя мимо, чуть слышно шепнула мне на ухо: «Дело пахнет скандалом», но у Боскова был тонкий слух, он увязался за мной, взял меня под руку и спросил:

— Может, мы вместе?..

Сперва я отрицательно покачал головой, но потом, заглянув в глаза Боскову, я взял папку в левую руку, а правую положил ему на плечо.

— Не надо так загадочно. — В вестибюле я остановился. — У меня до сих пор звучат в ушах ваши слова, которые вы сказали мне в субботу вечером.

— Да, да, — бормочет Босков, — вполне допускаю, но все это дьявольски сложно…

— И ваш вчерашний звонок тоже, — продолжал я, — я понимаю, нам нужны гарантии, и, право же, я получу их. Во всяком случае, хорошо бы, чтобы вас можно было поймать по телефону.

Босков утвердительно кивнул, и я перешел в старое здание.

Перепрыгивая через две ступеньки, я поднялся на второй этаж, мимоходом заглянул в приемную шефа, помчался выше по лестнице, в отдел апробации, и остановился перед одной дверью, чтобы отдышаться.

Я отнюдь не торопился предстать пред очи шефа. Если, разыскивая меня, шеф бил в пожарный колокол, это значило, что он не на шутку разозлился. И я вовсе не хотел подвертываться ему под горячую руку. Пусть еще немного подождет, пусть позлится, но сам по себе, без меня. Я знал, что долго старик этого не выдержит и в самом непродолжительном времени опять сникнет. Тогда ему понадобится сочувственное ухо, но Шарлотта далеко, она в Москве.

И тут вместо Шарлотты заявляюсь я, с подкупающей усмешкой на устах, с открытой душой, исполненный понимания. С глазу на глаз я прямо и чистосердечно признаюсь, в какой переплет я угодил. А если этого покажется недостаточно, я должен буду сделать изящный, едва заметный намек, слегка напомнить старику о некогда произнесенном «не представляется возможным», чему я в конечном итоге подчинился тогда, два года назад. А у шефа это воспоминание пробудит неприятные чувства, и ему захочется поскорее вернуться в свою лабораторию к своим опытам, и он будет рад-радехонек, что есть на свете такой Киппенберг, который тихо и незаметно выпрямляет все некогда искривленное.

Вот как надо поступать в подобных случаях. Не бежать по первому зову, не устраивать петушиных боев. Дурак я, что ли?! Логика у нас в институте имеет три формы: между пинком и коленопреклонением существует еще улыбка, покоряющая, примиряющая, неопределенная. При помощи вышеописанной улыбки я надеялся поладить и с фрау Дитрих, перед дверью которой сейчас стоял, взявшись за ручку.

Я постучал, вошел, развязно поздоровался. Фрау Дитрих ответила на мое приветствие. Она сидела в своей маленькой комнатке одна, за столом, заваленным книгами, скоросшивателями, свернутыми в трубку диаграммами и кимограммами. Фрау Дитрих выглядит хоть куда, и одета очень элегантно, подумал я про себя, только уж очень строго. Но, может быть, впечатление строгости возникает от застегнутого под горло белого халата?

— Пять минут? — спросил я.

— Для вас хоть пятнадцать, — отвечала она. — Возьмите стул.

Я сел.

— Я к вам опять насчет H1, — сказал я.

H1 — это было кодовое название, которое мы приняли в свое время, когда я, хоть и поверхностно, ввел фрау Дитрих в курс дела, прежде чем окончательно закопал разработку Харры в своем сейфе.

Фрау Дитрих не ответила, посмотрела на меня испытующе и с невозмутимым видом раскурила сигарету. Я старался удержать ее взгляд, но вскоре понял, что ничего не добьюсь своей неотразимой улыбкой. Фрау Дитрих достала из ящика стола какую-то папку.