Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

Тогда Павел засмеялся и сказал:

— Вот и тень у нас будет!

Поблизости, шагах в пятидесяти от дерева, виднелась самая обычная кошара — навес для овец и хижина чабана. В кошаре никого не было, но, очевидно, стадо паслось где-то неподалеку. Тут они заметили, что в падях между холмами зеленеет трава, а шагах в ста от кошары обнаружился и родничок. Вода заполняла два деревянных корыта и стекала в неглубокую лужицу.

Из-за этого родничка они и решили обосноваться на этом холме, хотя до места работы было еще больше двух километров. Разгрузили мулов и отправили их обратно. За час разбили две палатки. Одну, громадную, с двумя отделениями, в которой поместились шесть постелей, инструменты и продукты, и вторую, маленькую туристскую палатку, которую Павел привез из Польши. Вместо тюфяка, как у остальных, у него был спальный мешок, немного вещей да десяток книг.

Только натянули веревки у палаток, как вернулось стадо. Три громадных пса кинулись было на незваных гостей, но их сразу же усмирил чей-то голос.

Это был дед Йордо.

Хочется думать, что он появился как-нибудь особенно, как и подобало появиться хозяину Джендем-баира, и что первое впечатление, произведенное им, было ярким и неотразимым. Тогда всю эту историю очень легко можно было бы объяснить его странностями и вмешательством разных таинственных сил. Но в том-то и беда, что все дошедшие до меня сведения доказывают обратное. Дед Йордо был самым обычным чабаном и ничем не отличался от других старых чабанов, которые еще бродят со своими стадами по нашим горам.

Невысокий, плотный, он был еще очень крепок для своих лет. Лицо его, прорезанное несколькими глубокими морщинами, имело тот чудесный медный цвет, который придает коже сильная, полная земных соков кровь. Глаза его черные, как у настоящего южанина, казались огромными и плоскими и хранили постоянное выражение насмешливого любопытства. Он словно бы все знал заранее и удивить его было невозможно ничем. На нем была грязно-желтая из домотканой шерсти одежда, рубаха без ворота, пояс, царвули из свиной сыромятной кожи и, несмотря на жару, овчинная шапка.

Таким все его увидели в первый раз. Дед стоял у палаток, опершись на посох, не спеша потягивал трубку и разглядывал суетящихся перед ним людей.

Именно об этой первой встрече Павел писал позднее Коко:

«Настоящий библейский пастух, братец! Может, он спустился с неба, чтобы немножко нас попасти?»

— Добро пожаловать, ребята! — добродушно приговаривал старик и всматривался в лица пришельцев.

Геологи явно обрадовались ему. Присутствие старика в какой-то мере воодушевляло их.

Потом он показал им, как поставить у палаток сетки против змей, где хранить продукты в жару и как брать воду из родничка, чтобы тот не высох.

— Как это он может высохнуть, дедушка? — спросил кто-то.

— Если возьмешь больше, чем нужно, вода осерчает, — возразил убежденно старик, — поэтому знайте меру, сколько дает родник, столько и берите!

И в дальнейшем старик особенно ревниво относился к родничку, всегда проверял, полны ли корыта, и предупреждал геологов, чтобы они его не сердили.

— Землю мерять будете? — спросил он через некоторое время. И сам себе ответил: — Эту землю никому не обмерить — чертово владенье!

Занятые делом, они вроде и не слышали этих слов, но уже через несколько часов припомнили их довольно четко.

Старик покрутился возле них еще немного и ушел к овцам. Стадо его состояло в основном из баранов, но среди них было несколько овец, которых нужно было подоить.

Наконец геологи кое-как устроились. Как только они оказались под крышей и приготовили постели, настроение у них поднялось, даже откупорили пару бутылок и немного попели, потом цыган взялся гадать по рукам и всем посулил большое богатство и счастье, а Панайот сказал:

— Попомните мои слова, тут должен быть зарыт клад!

Вечер был чудесный, тихий, прохладный, множество звезд горело на необозримом небосводе.

Через некоторое время Павел отправился к роднику и застал там старика. Тот сидел у корыт и курил.

— Ты у них начальник? — спокойно спросил он.

— Да, — ответил Павел, — я начальник!

— Слушай, что я тебе скажу, парень, — произнес дед Йордо насмешливым тоном, уже знакомым геологу, — надо тебе знать, что через неделю никого из твоих людей здесь не останется! А потом и ты сбежишь и, пока жив, сюда не вернешься!

— А если я останусь? — спросил Павел, сам не зная зачем. Просто ему хотелось противопоставить что-то уверенности старика.