Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

— Папе только этого не хватало…

— Клянусь, я не приманивал ее!

— Нужно сейчас же ее отнести…

— Постой, сперва обмозгуем…

Он поднес курицу к лицу Лиляны и сказал шутливо:

— Кроткая, как ты.

Затем бросил ее в комнату и сам влез в окно.

Испуганная курица взлетела на кушетку, потом соскочила под столик и начала клевать рассыпанные по полу крошки. Пеньковая веревка, привязанная к ее ноге, медленно шевелилась. Лиляна протянула руку, чтобы схватить веревку, но курица забилась под кровать и закудахтала. Румен громко рассмеялся. В комнату вошла мать. Напуганную птицу с трудом извлекли из-под кровати. К большому удивлению женщин Румен вынул из кармана яйцо и подмигнул:

— Вот и завтрак готов!

Он продолжал улыбаться, но женщины были растеряны.

— Румен!

— Отнеси его своему отцу и скажи, чтоб не сердился больше… Прихвати и курицу…

Лиляна обиделась, но, так как курица без конца кудахтала и хлопала крыльями, стараясь выскочить в окно, трудно было вести серьезный разговор. Сама того не желая, Лиляна прыснула со смеху, а Румен схватил ее и поцеловал в присутствии матери.

— Такой я тебя и люблю! — сказал он. — Вот теперь уже можешь идти к своей матери… Ну а я приду, когда меня пригласят!.. Серьезно тебе говорю! Отнеси им курицу… Это солидный повод!

Лиляна оживилась.

— Шутки шутками, Румен, но я в самом деле должна пойти… Все мои вещи там… Даже одеться не во что, если похолодает.

— Возражений нет.

— Я серьезно…

Она присела на корточки, раскрыла чемодан и стала рыться в нем. Присел рядом и Румен, а старая молча вышла из комнаты, чтобы оставить их наедине, радуясь их детскому веселью.

Действительно, все их богатство умещалось в одном чемодане. Лиляна начала оживленно рассказывать о своих платьях, которые остались у нее дома. Румен рассеянно слушал ее и, поскольку ничего не понимал в платьях, поглаживал блестящие перья курицы и бросал время от времени: «Да, да!» А это еще более воодушевляло Лиляну, потому что она теперь уже думала о пианино, об учительнице, о картинах в старинных рамах и о круглом столике, на который каждый день ставила стеклянную вазу с цветами.

— В новой квартире у нас тоже будет три комнаты… Для папы и для мамы, для пианино… Для нас двоих… Ты должен подружиться с папой! Он очень добрый… В самом деле!

Румен приложил клюв курицы к своей щеке и сказал:

— Правда?

Лиляна шутливо хлопнула его по руке.

— Слушай, что тебе говорят! Будь серьезным!.. Когда построят новую квартиру, переедем к нашим… За это время я поступлю в консерваторию… А ты найдешь работу… Не знаю только, может быть, не на заводе… Какую-нибудь более чистую работу.

— Ко-ко-ко!

— Ты меня не слушаешь, Румен!

— Еще как слушаю!

На улице уже совсем рассвело. На стеклах открытого окна трепетали первые солнечные лучи. В комнатке стало вдруг светло и весело. Железные предметы, инструменты, старые часы, маленькая наковальня, сложенные в углу, вдруг ожили. На кровати и на кушетке красками заиграли летние платья Лиляны. Она вынула их, чтобы выбрать самое нарядное, переодеться и тогда лишь пойти к своей матери. Ей хотелось показаться в лучшем виде. Румен не вмешивался в это дело. Он оставил курицу под кроватью и начал собирать разбросанные по комнате детали. Занимаясь каждый своим делом, оба на миг притихли. И когда встретились взглядом, стало им вдруг весело. Они шагнули навстречу друг другу и поцеловались.

— Уверяю тебя, — сказал он, — я не буду его злить!

Лиляна взъерошила его волосы.

— Честное слово! — повторил он.

Через час все было готово — постели заправлены, комнатка приведена в порядок, платья повешены на деревянную вешалку за дверьми. Румен усердно помогал жене. Наконец она остановилась на лимонно-желтом платье с короткими рукавами и большим вырезом, решив в нем явиться к матери.

Приближался полдень. Лиляна готовилась уже выйти, как кто-то постучал в наружную дверь. Они переглянулись. В комнату вошла баба Марийка с зеркалом под мышкой.

— Что это? — спросили они.

— Сват принес… И просил его извинить за вспыльчивость.

Баба Марийка оставила зеркало на кушетке, приставив его к стенке, и ушла. Лиляна смотрела на свое отражение в зеркале и не знала, смеяться ей или плакать.

Дела Румена Веселинова приближались к благополучному концу. Всего неделю соседи говорили о легкомысленном его поступке, да он не слушал их. Люди были заняты своими заботами, у них не оставалось времени заниматься всякими историями. К тому же тут как раз началось и временное переселение в другие кварталы города — пока будут построены для них новые дома, — и они не имели лишнего времени для пересудов и критики. Это успокаивающе подействовало и на полковника запаса, ведь он больше всего заботился о собственной репутации. Разумеется, он не отказался от своего намерения расстроить этот глупый и бессмысленный брак, но изменил тактику, потому что боялся скандала. Он сосредоточил внимание на женщинах — эта сила способна расплести и более запутанные узлы.