Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

Дверь во флигель оказалась запертой, и им долго пришлось стоять на бетонной площадке, пока Румен искал ключ. Кутаясь в плащ, Лиляна все время постукивала каблучками. Наконец ключ нашелся, открыли дверь и попали в темную прихожую, откуда пахнуло спертым воздухом и арбузными корками. Налево была кухня, а напротив комната Румена. Он поторопился зажечь свет и ввел туда свою жену. Кроме кровати, там стоял еще непокрытый пружинный матрац, на котором спал раньше Гошо Фаготист, столик и груда всякого железа. Все находилось на своих местах, как прежде. Румен поставил чемодан и вздохнул. Он был очень рад, что наконец-то они дома. Он подошел к Лиляне и обнял ее. Она немного успокоилась. Наклонившись, Румен хотел ее поцеловать, но она тихо отстранила его — ей показалось, что в передней стучат.

— Пускай стучат! — сказал Румен. — Мы теперь у себя дома! — Он поцеловал жену, невзирая на сопротивление, а ей стало неприятно — от него еще пахло пылью и по́том.

— Здесь мы будем спать? — спросила Лиляна, оглядывая комнату.

— Да, здесь. Тебе не нравится?

— Нет… нравится… Почему бы нет… Но постель мне кажется очень узкой…

— Я буду спать на кушетке, — заявил Румен, — а ты на кровати.

— Ну, почему же… Я буду спать на кушетке.

— Потом договоримся, — сказал он, — а сейчас позовем маму.

Он вышел, а Лиляна, медленно переступая по голым доскам, подошла к окну и открыла его. В комнату хлынул свежий воздух прохладной ночи. Было необыкновенно тихо. Где-то в вышине над балконом виднелись звезды. Качался на ветру белый передник. Окно на верхнем этаже было плотно закрыто и шторы спущены. Она наклонилась, чтоб лучше разглядеть, но услышала шаги за своей спиной и, обернувшись, почувствовала теплую руку Румена на своем плече.

— Что смотришь?

— Ничего… Просто дышу свежим воздухом…

Он посмотрел на нее подозрительно, но не сказал ни слова. Вошла его мать в ночной рубашке — она поднялась с постели. Хоть и заспанная, она сияла от радости и взволнованно улыбалась.

— Здравствуйте! Когда приехали? Только что?

— Мама, — обратился к ней Румен, выдвигая Лиляну вперед.

— Вижу, вижу, — приветливо заговорила баба Марийка, — загорели как… Где же вы были? В Варне? Гошо мне сказал, что вы там были.

— Да, были.

— Сказал, — продолжала старая с улыбкой, — что ты поехал через Южную Болгарию, а он через Северную…

— Да, — отозвался Румен, подмигнув Лиляне, — Гошо не полагалось ехать по Южной Болгарии…

И оба они рассмеялись. Баба Марийка почему-то присоединилась к ним, ладонью прикрывая рот с выщербленными зубами. Посмеявшись над Гошо, Румен вдруг принял озабоченный вид.

— Знаешь что, мама, мы с Лили устали и проголодались, если у тебя найдется что закусить, не откажемся… Да положи тюфяк на кушетку, а то кровать довольно узкая.

Старая будто только того и ждала. В несколько минут приготовила скромную свадебную трапезу — отварное мясо, брынзу, белый хлеб, нашлась даже бутылка красного вина. Румен и Лиляна сели за столик напротив друг друга и принялись за еду. Баба Марийка стоя ласково наблюдала за ними. Румен ел быстро и с аппетитом, зато Лиляна отломила только кусочек брынзы и больше не пожелала ничего. Напрасно старая потчевала ее — она даже и не смотрела на еду. Румен отдал должное и мясу и сыру, а потягивая вино прямо из бутылки, искоса следил за Лиляной и собирался отругать ее за то, что она выламывается перед его матерью.

— Доброе винцо, — похвалил он, ставя бутылку перед собой, — хорошо бы еще кусочек мяса заполучить!

Мать сейчас же вышла из комнаты. Тогда Румен сказал, положив руку Лиляне на плечо.

— Если тебе не нравится у нас в доме, пожалуйста, милости просим!

И он указал на дверь. Лиляна вспыхнула. Не ожидала она от него такой ужасной грубости. Поглядела на него испуганно и не верила своим глазам.

— Ты пьян, Румен.

— Нет, совсем я не пьян! — ответил он и встал. — Но и я не бесчувственный, в конце концов!

Это прозвучало неожиданно. Когда мать вернулась, он отказался от еды.

Перевалило за полночь. Баба Марийка ушла. Румен и Лиляна остались в комнате вдвоем. Он лег на кушетку, она — на кровать. Долго молчали. В открытое окно вливался запах перекаленной на солнце пшеницы, принесенный бог знает с каких мест софийской долины. Откуда-то со стороны навеса слышалось пение сверчка, щебетали ласточки под стрехой, где были прилеплены их гнезда. Удивительно тихая летняя ночь. Словно все выселились из этого квартала. И Лиляна чувствовала себя совсем одинокой в этом маленьком деревянном флигеле. Румен похрапывал на кушетке. Он действительно очень устал. А ей что тут делать, в этом ящике? Зачем она сюда пришла? И куда пойдет завтра, когда рассветет? И рассветет ли еще когда-нибудь? Этой ночи нет конца! Может, всегда будет так тихо, пусто и печально? Она лежала вытянувшись на спине и боялась пошевелиться. Ее пугал полумрак этой комнатки, страшило железо, развешанное вокруг, ей казалось, что оно рухнет все сразу и раздавит ей голову. К тому же ей было холодно. Одеяло, которым она укрылась, оказалось слишком тонким, а натянуть его на голову мешал запах нафталина. Все тут было ей неудобно. Голова разламывалась от подушки, набитой какими-то тряпками. А тут еще блоха ползала где-то по ноге и сводила ее с ума. Боже мой! Что за кошмарная ночь! Она вертелась, отчаянно искала блоху и никак не могла ее поймать. Наконец встала, подошла к окну и, сняв ночную рубашку, долго вытряхивала ее в раскрытом окне. Тут неожиданно свалился на пол какой-то молоток и едва не ударил ее по ноге. А Румен продолжал спокойно спать. Он действительно очень устал.