Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

В первый же день, когда Лиляна пришла навестить мать, к ним якобы случайно пришли две тетки: одна из них была измученная с виду старая дева, другая — учительница музыки, вдова. Если прибавить к этой группе и мать Лиляны, за которой, как столб, стоял полковник запаса, можно более или менее ясно представить себе обстановку, в которую попала сразу после замужества молодая и неопытная особа.

Все, разумеется, поздравляли ее, но тут же выражали свое удивление тем, что такой молодой уже связала себя. Тетки еще не видели его. Говорили — «его», потому что не хотели называть по имени. Учительница музыки, в отличие от теток, видела Румена, однако он не произвел на нее должного впечатления. Все три женщины просили Лиляну как-нибудь представить его. Только, трещали они одновременно, больно уж он остер! Хотели сказать «невоспитан», но из деликатности не произнесли этого слова. Начали разговор и по поводу его профессии. Учительница музыки сказала, что он монтажник. Лиляна заметила, что он не монтажник, а монтер и что это не одно и то же. Учительница музыки снисходительно засмеялась и добавила, что у нее идиосинкразия к технике. Лиляна не поняла этого слова, и это несколько задело ее. Затем они заставили ее что-то сыграть на пианино и все три разом воскликнули, что пальцы ее одеревенели. Обвинили опять же монтажника. Мать Лиляны согласилась с этой констатацией. Наконец перешли к будущему. Здесь больше всего говорила учительница, потому что ей, как никому другому, полагалось заботиться о будущем своей ученицы. И три женщины решили, что техника не совмещается с искусством, а посему Лиляна должна отказаться от искусства. После этого заговорили о платьях. Сколько их у Лиляны? Мать сказала, что шесть и два костюмчика, сшиты весьма элегантно, у лучшей софийской портнихи. Старухи удивились. Они часто удивлялись, вытягивая вперед шеи, словно гусыни на водопое. Это отчасти забавляло Лиляну, но больше нервировало, потому что эти женщины знали, куда кольнуть ее. Они спросили, например, есть ли у монтажника гардероб для этих платьев? Лиляна ответила, что у него только одна деревянная вешалка. Старухи продолжительно воскликнули: «О-о-о!», а одна из них закашлялась, так как взяла слишком высокую ноту. Лиляна подала ей стакан воды. Старушка отхлебнула глоток, вытерла слезы и долго не могла ничего выговорить, потому что поперхнулась. Остальные две не переставали молоть языком. Они всякого могли бы загнать в дом сумасшедших, стоило им только захотеть этого.

Так прошли первые дни. Лиляна ничего не рассказала своему мужу. Боялась, что он запретит ей в дальнейшем ходить к матери. Она замкнулась в себе, стала молчаливой. Единственным ее утешением были уроки музыки, которые немедленно возобновились, потому что этой осенью она должна была держать экзамен в консерваторию.

Мусинский почти перестал разговаривать с ней, но старухи, чуть ли не ежедневно заявлявшиеся в дом, находили каждый раз перемены в ее лице и манерах. А однажды сказали, что от нее пахнет машинным маслом. С тех пор Лиляна начала заботливо душиться, смущенно спрашивая у матери: «Чувствуешь что-нибудь?» Мать отвечала: «Слабо, но все же чувствуется… Они грубые люди, доченька моя, сколько ни мойся, не сможешь отмыть их запах!»

Лиляна теперь стеснялась ходить и на уроки музыки. Накануне старалась переночевать у родителей. Румен всегда отпускал ее. Он не подозревал о заговоре старух, хотя и замечал некоторую перемену в своей жене. Лишь однажды спросил он ее, почему она грустна. Она сказала, что очень устала от уроков.

В отличие от нее он становился все веселее и радостнее, как будто у него отрастали крылья. Важнее всего было то, что по рекомендации майора Младенова и старого сталевара бай Стефана его снова взяли на завод.

Было начало августа. Это был незабываемый день. Румен встал, когда заря еще только занималась. Шумно вымылся под умывальником, надел синий рабочий комбинезон и, стараясь не разбудить жену, вышел во двор, чтобы осмотреть машину. Ему хотелось приехать на работу в машине. К сожалению, таратайка еще не пришла в себя после долгого пути. Румен поковырялся в моторе, повозился с зажиганием и наконец понял, что ничего у него не получится. Поэтому он вытащил из-под навеса свой заржавленный велосипед, наспех осмотрел его и вскочил на седло. Как только он сел на велосипед, в него словно дьявол вселился. Сделав два-три круга во дворе, чтобы размяться, так и не предупредив Лиляну, он стремительно помчался самым коротким путем к заводу. О Лиляне он вспомнил, только выехав за пределы квартала, и ему стало как-то неловко. В последнее время он часто забывал, что женат. И это удивляло его. Со всеми ли молодоженами так случается? Он махнул рукой и начал насвистывать. Важно, что он счастлив. И этим утром он забыл, что женат, но это не помешало ему быть счастливым.