Валентин Блакит - Возвращение на Сааремаа

- Пожалуйста, берите и не спешите - нами читано-перечитано.

- Благодарствую. И позвольте откланяться - у вас дела. Весьма признателен за возможность посмотреть кино­фильм...

- Ну, как он вам? - не утерпел, хотя понимал, что спра­шивать, если сам промолчал, было не совсем прилично.

Белогвардеец посмотрел долгим внимательным взглядом, хитровато улыбнулся в усы, ответил:

- Хороший фильм... - Подумал. - Об этих событиях,, мо­лодой человек, судить можно будет более-менее полно лет этак через сто. Как там у Есенина? «Большое видится на рас­стоянии»... Честь имею! - и бодро для его лет вышел за дверь.

Долго крутил-обдумывал его загадочную фразу, отыски­вая тайный смысл, но ничего, кроме очевидного, что издале­ка, через сто лет еще ярче и выразительнее будет просматри­ваться величие революционных событий, не находил. Поду­мал: мало что было! И из белой гвардии переходили на сто­рону народа. Даже генералы прозревали. А он пускай и не перешел, но бросил оружие, скрылся здесь. Понес заслуженное наказание, перевоспитался на нашей социалистической действительности, понял... Однако хитроватая усмешечка из-под царских усов мешала с полной уверенностью принять, что именно это, а не другое хотел сказать белогвардеец. Но не это волновало. С головы не выходило невероятное, ошеломляющее: рядом, у черта на куличках, в глухой деревушке живет человек, видевший, знавший самого Есенина! И верилось с трудом, и подозревать, что говорит неправду не было основания: какой смысл врать? Да никакого! Похоже на правду. Приглашал, обещал что-то показать, интересно. Может, как раз доказательства, что не соврал? Интерес­но... Надо навестить обязательно. Да он всю жизнь будет казнить себя, если упустит возможность побеседовать с че­ловеком, знавшим живого Есенина, не выведает от него все о поэте. Сколько таких людей осталось! Пускай себе это и бывший белогвардеец, бывший классовый враг. Если по-человечески, то даже есть сомнение, что человек, прочувст­вовавший поэзию Есенина, может быть истинным классо­вым врагом. Хотя, все быть может...

На следующий день «солдатский код» передал: «три звез­дочки». Значит, ждать замполита, вышел на правый фланг с проверкой. Проверки - дело обычное. Раз-два в неделю кто-то обязательно выходит: иногда сам начальник заставы, ча­ще замполит, старшина, сержанты в паре с молодыми солда­тами. Проверки иногда, особенно в скверную погоду, дохо­дят до прожектора, но чаще не доходят: по «лучам» все вид­но. Замполит всегда заходит. Наряды на флангах, включаясь с докладами в телефонные розетки, получают исчерпываю­щую закодированную информацию и всегда наготове.

Бедрис встретил проверяющих, как положено: «пропуск» - «отзыв», доложил как следует.

Замполит был в хорошем расположении духа. Посидели, поговорили. Рассказал ему о вчерашнем киносеансе с при­глашением местного населения. Тот похвалил:

- Правильно, что пригласил. График только подальше прячьте, чтобы не попал кому на глаза.

Услышав, что приходил и посмотрел фильм белогвардеец, страшно удивился:

- Вот это да! Никогда ни с кем на контакт не шел и вдруг! Чем ты его взял?

- Есениным... - засмеялся.

Замполит хотел что-то спросить, но не спросил, и лишь когда пошли на «луч», оставшись тет-а-тет на вышке, поин­тересовался:

- Слушай, я не врубился: что за Есенин?

- Поэт, товарищ старший лейтенант, - пояснил, удивив­шись. - В двадцать пятом году умер тридцатилетним. Наш белогвардеец, оказывается, знал его лично. Невероятно, но похоже на правду.

- А этот Есенин из беляков? - насторожился замполит.

- Нет, был вполне лоялен к Советской власти. Писал хо­рошие стихи и о Ленине, но в основном далекую от полити­ки лирику.

- Это хорошо, что без политики, - похвалил замполит и искрение признался: - В стишках я - полный профан. Воз­ненавидел их еще в школе, когда наизусть учить заставляли. Плохо, конечно, стыдно кому говорить, но не могу переси­лить себя, взяться читать. Так что смотри сам...

Очень довольным остался и реакцией белогвардейца на революционно-патриотический фильм, посоветовал поддер­живать контакты, воздействовать в правильном направле­нии:

- Чего бояться?! Нас, коммунистов, не собьешь с пра­вильного пути, мы сами кого угодно перевоспитаем...

На прощание он, Бакульчик, уговорил его взять на время и познакомиться, чтобы быть в курсе, томик Есенина. Брал неохотно, ради приличия, а через два дня позвонил:

- Знаешь, а понравились, очень понравились. Вот это стишки! Такие бы в школе учили! Дал жене, она уже поло­вину наизусть выучила...