Феликс Кандель - День открытых обложек

Престарелая Дора Ильинична проходит обследование, которое затянулось. Обнаружились части обжитого тела, не согласные со своим владельцем, стали ему противиться, а точнее, болеть. Начинают с пробуждения нытьем в пояснице, покалыванием в груди, молоточками в висках: «Хватит, дорогая. Наработались. Иссякает число наших дней».

– Без удачи быстрее стареют, – уверяет Дора Ильинична. – Без любви тоже. Я не познала материнства. Созревания плода. Первые его толчки. Женитесь уже‚ Нюма. На одного готовить или на семью – те же на меня расходы.

Дети у нее были.

Светлоглазые.

Не родившиеся.

Ждали своего часа. Трое. Нет, четверо.

Умывала их. Причесывала. Тешила подарками, каждого называя по имени. Всех обожала, но одну особенно. Косички ей заплетала, платьица примеряла с туфельками… Теперь она старая, Дора Ильинична, и дети в ней умерли.

– Соседка моя, смешная старуха, сказала на лестнице: «Может, живу для кошки, которая радуется моему приходу». А у меня и кошки нет...

Она всем интересуется‚ заодно с Нюмой страдает от неурядиц.

– Мои соседи‚ чтобы были они здоровы, выбрасывают мусор из окна. В пластиковых пакетах. Гигиенично‚ конечно, но варварство. Свою землю надо любить‚ Нюма‚ очень любить‚ не делать поспешных выводов‚ а, главное‚ опасаться шаманов‚ которые завораживают. Тогда можно жить.

Вздыхает по поводу.

Морщится от покалываний в груди.

– Старость – она не от возраста, Нюма‚ – говорит Дора Ильинична. – Старость – когда утекает способность к обновлению. Вам я скажу‚ наученная неласковой службой. Гражданским и уголовным кодексом‚ которые знала наизусть. Когда нет природной доброты‚ предлагают идеи с лозунгами‚ чтобы привнести гармонию. Доброте не нужны лозунги.

Нюма приносит ей книги‚ не раз читанные‚ чтобы насладиться‚ огладить переплет ладонью.

– Я с ними прощаюсь‚ Нюма. Перед уходом. С друзьями положено прощаться. Вы молодой‚ вам пока не понять.

Глядит на него. Смаргивает.

– Я ухожу‚ не побывав на Родосе, – говорит Дора Ильинична‚ бывший московский адвокат. – На Сиросе не побывав. Кто же вам приготовит рыбу под маринадом?

Улыбается несмело.

– Вы были первым мужчиной‚ которому я варила обеды. Вам я скажу. Оберегайте меньшинство‚ Нюма. Состаритесь – сами станете меньшинством.

Завтра приходит не ко всем…

…неиспробованное послезавтра.

– Что вы ощущаете? – спросят участливо на обходе.

– Себя ощущаю. Но мало.

Хрипотца от сигарет. Смута в душе, которую не избыть.

– Соберись, зять мой. Навести старуху.

– Я простужен‚ Белла, – отвечает по телефону. – У меня насморк.

– От своих заразиться не грех, зять мой. Твой вирус – мой вирус.

На простыне, пододеяльнике, наволочке пропечатано название больницы. На тумбочке уложен чулок на спицах, который вывязывала на малыша, на взрослого‚ теперь‚ должно быть‚ на жирафа. Он бесконечен‚ ее чулок; закрепит узелок напоследок‚ перекусит нитку – и всё‚ пора уходить.

– Поговори со мной.

– О чем‚ Белла?

– Да хоть о чем. Про повышенную мою кислотность‚ про гипертонию и сердечную недостаточность. А то поздно будет.

Свист. Треск. Помехи.

– Куда ты забрался? Мне не дохрипеть.

– Выхожу из зоны слышимости.

– Зять мой, не выходи!..

– Я постою, Белла. Пока не наговоришься.

– С тобой кто?

– Со мной никого.

– Дурак ты‚ всё один да один. Свистни – набегут толпой.

– Толпу не хочу. С толпой мне не справиться.

Молчат.

Дышат в трубки.

– Что нового, Белла?

– Нового?.. Я покончила с этим. Со старым бы разобраться.

– Будем рассчитывать на лучшее, тёща моя.

– Лучшее для меня – не стало бы хуже, зять мой.

Бульон готовила, чист и прозрачен. Сухарики, невесомы и золотисты. На котлету укладывала горкой прожаренные луковые скорлупки. К чаю выставляла варенье из инжира‚ начиненного орехом. «Я хороша в изготовлении еды. В распускании старых свитеров тоже неплоха». Высшая степень презрения тещи Беллы: «У них сосиски в морозильнике и макароны в кастрюле».

Ступала отекшими ногами, наплывом на разношенные туфли, мудрой владычицей в доме своем, в ладу с вещами‚ мебелью, посудой‚ повелевавшая ими в комнатах и на кухне.

– Белла‚ – удивлялся семейный врач. – Ты замечательная больная‚ всегда выздоравливаешь. Одно удовольствие тебя лечить.

– Ваши лекарства... – отвечала. – Дешевле быть здоровой.

Выходила к остановке‚ с усилиями взбиралась в автобус: главное – одолеть первую ступеньку‚ самую коварную‚ подраставшую из месяца в месяц. «Белла‚ – заигрывал водитель‚ которому тоже пора на покой. – Вот бы тебе объявиться лет сорок назад». – «Вот бы тебе поискать», – и ехала до конечной остановки‚ оглядывая окрестности. Улицы перехоженные. Магазины известные. Вывески надоедливые. «И это всё? За долгие годы?..» Водитель отвечал: «Разве тебе мало?» Соглашалась через пару остановок: «Пусть так, чем никак…»