Кристен Рупеньян - Ты знаешь, что хочешь этого

Но она ничего этого не сказала; просто лежала молча, излучая черную ауру ненависти, пока Роберт, наконец, не замолк.

– Ты не спишь? – спросил он и, когда она ответила «нет», сказал: – Все в порядке?

– Сколько тебе лет на самом деле? – спросила она.

– Тридцать четыре, – ответил он. – Это проблема?

Она чувствовала, как он в темноте рядом с ней вибрирует от страха.

– Нет, – сказала она. – Все нормально.

– Хорошо, – ответил он. – Я хотел с тобой об этом поговорить, просто не знал, как ты это воспримешь.

Он перекатился и поцеловал ее в лоб, и она почувствовала, что распадается под этим поцелуем, как слизняк, которого посыпали солью.

Она посмотрела на часы; было почти три утра.

– Мне, наверное, пора домой, – сказала она.

– Правда? – ответил он. – А я думал, ты останешься. Я жарю отличную яичницу!

– Спасибо, – сказала она, натягивая легинсы. – Но не могу. Соседка будет волноваться. Так что…

– Надо возвращаться в общагу, – сказал он, и голос его сочился сарказмом.

– Да, – ответила она. – Раз уж я там живу.

Ехали они вечность. Снег сменился дождем. Они не разговаривали. В конце концов Роберт включил какую-то ночную передачу по радио. Марго вспомнила, как ей казалось, когда они впервые выехали на шоссе по дороге в кино, что Роберт может ее убить, и подумала: может, он меня сейчас убьет.

Он ее не убил. Довез до общежития.

– Мне сегодня было очень хорошо, – сказал он, отстегивая ремень безопасности.

– Спасибо, – сказала Марго. В руках она сжимала сумку. – Мне тоже.

– Я так рад, что у нас наконец-то было свидание, – сказал он.

– Свидание, – сказала она своему воображаемому парню. – Он назвал это свиданием.

И они вдвоем хохотали до слез.

– Всегда пожалуйста, – сказала она. Потянулась к дверной ручке. – Спасибо за кино и прочее.

– Погоди, – сказал он и взял ее за руку. – Иди сюда.

Он затащил ее обратно, обхватил руками и в последний раз запихал ей язык в глотку. «Господи, когда это кончится?» – спросила она воображаемого парня, но тот ей не ответил.

– Спокойной ночи, – сказала она, потом открыла дверь и сбежала. Когда она добралась до комнаты, ее уже ждало сообщение от него: без слов, просто сердечки и смайлики с глазами-сердечками и почему-то дельфин.

Она проспала двенадцать часов, а когда проснулась, поела вафель в столовой и стала запоем смотреть детективы по «Нетфликсу», пытаясь надеяться на то, что он просто исчезнет и ей не придется ничего делать, что надо просто пожелать, и он пропадет. Когда прямо после обеда от него пришло следующее сообщение, безобидная шутка про Red Vines, она тут же его удалила, ее переполнило отвращение, от которого мурашки по коже побежали, – совершенно не соизмеримое с тем, что Роберт сделал на самом деле. Она говорила себе, что должна хотя бы написать ему какое-то сообщение по поводу разрыва, что вот так игнорить его неуместно, не по-взрослому и жестоко. И если она попытается его игнорить, кто знает, сколько до него будет доходить намек? Может, сообщения так и будут приходить и приходить, может, это никогда не кончится.

Она начала набрасывать сообщение – «Спасибо за приятный вечер, но сейчас я не готова к отношениям», – но все время пыталась подстраховаться и извиниться, закрыть все лазейки, через которые он, как ей казалось, мог проскользнуть («Все в порядке, я тоже не готов к отношениям, меня устроит что-то несерьезное!»), так что сообщение становилось все длиннее и длиннее, и его все невозможнее было отослать. Тем временем от него приходили эсэмэски, ничего важного, но каждая следующая серьезнее предыдущей. Она представляла, как он лежит на кровати, вместо которой у него просто матрас, тщательно сочиняя сообщения. Вспомнила, сколько он говорил про своих кошек, а она ведь никаких кошек в доме не видела, так что начала гадать, не выдумал ли он их.

Еще день-два на нее временами находило какое-то мечтательное серое настроение, ей чего-то не хватало, и она поняла, что ей не хватает Роберта, – не настоящего Роберта, а того, которого она представляла на другом конце всех тех сообщений в каникулы.

«Эй, ты, похоже, там очень занята, да?» – наконец написал Роберт спустя три дня после того, как они трахались, и она понимала, что сейчас самое время отправить наполовину придуманное сообщение о разрыве, но вместо этого ответила: «Ха-ха прости да» и «Скоро напишу», а потом подумала: зачем я это сделала? Она и в самом деле не знала.

– Просто скажи ему, что тебя это не интересует! – взвизгнула в отчаянии соседка Марго, Тамара, после того как Марго целый час сидела у нее на кровати и не могла решить, что написать Роберту.