Виктория Хислоп - Возвращение

Мэгги призналась, что несколько лет назад она ездила в Испанию, где и познакомилась с сальсой, и до сих пор помнит основные движения.

– Это как езда на велосипеде, – небрежно заметила она, – раз научился – уже не забудешь.

За несколько занятий в своем рвении она превзошла даже Соню. Ведя жизнь, довольно свободную от обязательств, Мэгги начала посещать клуб любителей сальсы, где в темноте зала танцевала среди сотен других до пяти утра.

Через несколько недель Мэгги исполнялось тридцать пять.

– Мы отправляемся в Испанию! Будем танцевать! – объявила она.

– Звучит здорово, – одобрила Соня. – С Кэнди поедешь?

– Нет, с тобой. Билеты уже купила. В Гранаду, туда и обратно. Обошлись по сорок фунтов. Дело сделано. А еще записала нас там на уроки танцев.

Соня живо представила себе, как будет протестовать Джеймс, но о том, чтобы отказать Мэгги, и речи идти не могло. Уж она-то знала, как нетерпима подруга к проявлениям малодушия. Мэгги – натура вольная, ей никогда не понять, как можно пожертвовать свободой приходить и уходить, когда захочешь. Но прежде всего Соне самой не хотелось отказываться. Танцы как будто стали для нее движущей силой, и она не могла больше без них, без ощущения свободы, которое они ей дарили.

– Потрясающе! – воскликнула она. – Когда едем?

До поездки оставалось три недели, Мэгги специально подгадала ее к своему дню рождения.

Как и ожидалось, Джеймс отнесся ко всей их затее с прохладцей. Он и так не одобрял пробудившийся интерес своей супруги к танцам, поэтому новость о поездке подруг в Гранаду встретил явным неприятием.

– Девичник задумали, – с пренебрежением заметил он. – Не староваты ли вы для таких развлечений?

– Просто свадьбы в жизни Мэгги так и не случилось, вот, наверное, она и решила себе на круглую дату праздник устроить.

– Мэгги… – процедил Джеймс. Своего презрительного отношения к подруге жены он, как обычно, не скрывал. – Что ж она замуж-то так и не вышла? Как все нормальные женщины?

Он понимал отношения Сони с ее университетскими приятельницами, коллегами и соседями по улице, но вот с Мэгги дело обстояло иначе. Мало того что ее с его женой связывало общее школьное прошлое, давнее и туманное, Мэгги еще и не вписывалась в привычные ему рамки, и оттого он никак не мог взять себе в толк, почему Соня с ней общается.

Вдалеке от мужа, под сочувственным взглядом Девы Марии с дешевой репродукции в столовой гостиницы «Санта-Ана» Соня вдруг поняла: ей все равно, что думает Джеймс о ее чуждой условностям подруге.

В дверях появилась заспанная Мэгги:

– Привет! Прости, что так долго. Кофе выпить успею?

– Нет, если мы не хотим опоздать к началу занятия. Нам уже пора, – наставительно проговорила Соня, желая на корню пресечь любые возражения Мэгги. Днем Соня чувствовала себя главной, но знала, что вечером они с Мэгги поменяются ролями.

Они вышли на улицу и оторопели: воздух оказался студеным. Людей было мало: горстка пенсионеров выгуливала на поводке собачонок, большая часть горожан скрывалась в мелких заведениях. Почти все витрины были еще закрыты рольставнями; признаки жизни подавали только булочные и кафе, распространяя вокруг соблазнительный аромат сладкой выпечки и чуррос [9] Чуррос – сладкая обжаренная выпечка из заварного теста. . Во многих из них уже стояла густая дымка из паров кофемашин и сигаретного чада. Где-то через час город стряхнет с себя остатки сна, а пока его узкие улочки были в почти полном распоряжении таких ранних пташек, как Соня и Мэгги.

Соня не отрывала глаз от карты: следуя ее указаниям, она вела их вихляющими улочками и проулками в нужном направлении. На каждом шагу им встречались керамические таблички с выведенными синим надписями, названия улиц – Эскуэлас, Мирасоль, Хардинес – ласкали слух, приближая подруг к цели. Шлепая по лужам, они пересекли площадь, недавно вымытую из шланга. Позади остался дивный цветочный киоск, расположившийся между двумя кафе; полураскрывшиеся бутоны, крупные и душистые, словно светились изнутри. Гладкие мраморные плиты пружинили под ногами, и пятнадцать минут прогулки показались пятью.

– Пришли, – торжественно провозгласила Соня, складывая карту и убирая ее в карман. – Ла Сапата. Мы на месте.

Здание выглядело жалко. Стены фасада были покрыты плотным многолетним слоем афишек. Налепленные друг на друга поверх кирпичной кладки, они рекламировали вечера фламенко, танго, румбы и сальсы, проходящие по всему городу. Складывалось ощущение, что все телефонные будки, фонарные столбы и автобусные остановки в городе используются по одному и тому же назначению – для извещения прохожих о ближайших эспектакулос , причем представление еще не состоялось, а его афишу уже заклеивали другой. Коллаж выходил несколько сумбурным, зато наглядно отражал дух города, который не мог существовать без танцев и музыки.