Анатолий Луцков - Африканский связной

Селили всех по два и три человека, мест всем хватало, поэтому немногим туристам-одиночкам была предоставлена возможность продолжать наслаждаться своим одиночеством. Так как расселение производилось по половому принципу, за исключением супружеских пар, то Дороти Вьюгин из виду потерял, но был уверен, что не надолго. В отведенной ему маленькой комнатке с одним окном было душновато, но это ведь была Африка. Вьюгин вспомнил вычитанную откуда-то и утешительную для себя истину, что человек думающий, легко переносит одиночество, так как ему не мешают его мысли, тогда как тупица страшится остаться наедине со своей тупостью, поэтому постоянно стремится к общению.

После обеда все приехавшие, ведомые все тем же африканцем-экскурсоводом, оказались на берегу широкой Лунгази. Берега ее там, где начинались пороги, уже были скалистыми. После того, как здесь стали появляться первые туристы со своми фото и кинокамерами, здешние утесы на берегах уже не напрасно взывали полюбоваться их дикой красотой, которая до этого оставалась обидно невостребованной. Местные жители, скорее всего, были так же равнодушны к живописности этих береговых скал и речных порогов, как и главные здешние обитатели: бегемоты и крокодилы. А появившиеся здесь в начале прошлого века миссионеры, были слишком озабочены спасением душ “этих бедных дикарей”, чтобы предаваться разнеженной идиллии на берегах Лунгази. Теперь же автобус с туристами являлся сюда с обнадеживающей регулярностью и перерывы допускались только в разгар дождливого сезона. Поток туристов полностью никогда не иссякал и большей частью это были европейцы и американцы, со значительным вкраплением в последние годы вездесущих японцев с их почти патологической любознательностью.

Река Лунгази сначала с торжественным величием катила свои мутноватые воды между яркозеленых даже в сухой сезон берегов, а потом вдруг неожиданно превращалась в подобие неукротимого дикого зверя. Возможно, здесь когда-то происходил разлом земной коры или землетрясение, потому что угрожающе вздыбилась земля, и каменный щит, неглубокий здесь, стал выпирать наверх. А в русле реки поднявшиеся камни создали целый каскад порогов. Самые же крупные из этих камней образовали водопад и вода там с грохотом низвергалась метров на десять вниз. Стоял неумолчный и ровный гул, кружилась белая пена среди черных камней, а над всей этой водяной круговертью все время реяло облако мельчайших брызг. В солнечные дни здесь была видна своя небольшая радуга. Бывалые туристы называли этот природный объект уменьшенным водопадом Виктория.

Выше водопада оба берега были в зарослях буйной растительности и там находилось огромное обиталище бегемотов. А крокодилы жили на своем участке ниже порогов. Рыба, которую сносило вниз к порогам и водопаду, выплывала из всей этой водной кутерьмы и после многих передряг полуживой и оглушенной, становясь до смехотворности легкой добычей крокодилов. Вероятно, их просто развращала такая упрощенность добывания пищи. Говорили, что им доставались иногда и детеныши бегемотов, самоуверенно вздумавшие переплывать реку там, где ее течение резко убыстрялось.

Вьюгин же был с самого приезда сюда нескрываемо озабочен тем, как ему найти вождя Сунгувузу Лулембе и потом остаться с ним наедине. Ляхов объяснял ему, почему он не пробовал провести эту передачу денег при помощи одного из своих африканских агентов.

— Здесь у всех стойкая привычка не доверять людям одной с ними расы. У многих склонность видеть в них либо чьих-то агентов, либо платных провокаторов. Больше доверяют соплеменникам, но у меня на службе не было ни одного ньянгу. Европеец же считается более нейтральным во всех отношениях существом, так как он не дитя этого континента и материально более независим. К тому же, вождю оказывается определенная честь, когда такую миссию выполняет белый.

Ляхов не сказал при этом, что он еще не очень доверяет своим туземным агентам, ибо с получением крупной суммы они могут впасть в соблазн ее просто присвоить и скрыться.

Программу этого дня им объявили за обедом. Сначала будет экскурсия к порогам, водопаду и посещение “крокодиловой заводи” ниже порогов. Обозревать же рептилий разрешается только с высокого каменистого берега с ограждением во избежание нечаянного (и фатального для туриста) контакта с ними. Затем, ближе к вечеру, на поляне будут показаны танцы племени обитающего здесь племени ньянгу. Надо сказать, что племени вождя Лулембе в некотором смысле повезло. Хотя рядом с ним все время болтались какие-то приезжие, но благодаря порогам и водопаду, бегемотам и крокодилам, племя получало от туристического центра не очень большой, но надежный доход, который распределялся посемейно среди живущих у реки, исходя из разумения самого вождя, мистика поведения которого, как и смена пристрастий, симпатий и антипатий были далеко за пределами понимания его номинальных подданных. Они зато находили себе утешение в народной мудрости, которая никогда не обманывает. Так, лучше маленькая рыба сегодня, чем большая завтра. Известно, что птица даже со слабыми крыльями хочет подняться повыше, а сказать, что еда хорошая может только тот, кто ее отведал. Нравственные же правила подданных вождя Сунгувузы Лулембе не могли не умилить своей трогательной простотой. Относись хорошо к людям, ведь ты с ними сейчас живешь, и к духам умерших — ты будешь жить с ними потом. Земля, считали они, кормит живых и хранит в себе мертвых. Им нельзя было отказать в рассудительности и они полагали, что когда ешь, нужно хорошо жевать, а когда говоришь, хорошо думать. А на жизнь человека смотрели как на нескончаемый процесс, потому что по их понятиям, пока человек жив, он не закончил рождаться.