Дэвид Уоллес - Короткие интервью с подонками

Вопрос .

Да, подчеркнутый тем, что она была по призванию профессиональным врачом, психиатрическим социальным работником, занималась тестами и диагностическими упражнениями в санатории соседнего города. Свою карьеру она возобновила в тот же миг, как мы с сестрой еще практически малышами попали в школьную систему. Мне известно, что образ матери поистине господствует над моей взрослой психологической жизнью, заставляет снова и снова предлагать и проходить ритуалы контракта, в которых свободно отдается и принимается власть, ритуализируется подчинение, уступается и возвращается контроль, все по моей воле. [Смех.] Или, скорее, субъекта. Воле субъекта. Также, именно благодаря наследию матери, я точно знаю, что значит мой интерес к тщательной оценке субъекта и внезапному предложению на третьем свидании связать ее атласными узами, – откуда он происходит, выводится. Бо́льшая часть раздражающего педантичного жаргона, с которым я описываю ритуалы, также происходит от моей матери – она куда заметнее, чем добрый, но подавленный и едва ли не кастрированный отец, повлияла на речь и поведение своих детей. Моей сестры и меня. Мать обладала степенью магистра клинической социальной работы [несколько раз с. п.], она была одной из первых женщин-диагностов со степенью на севере Среднего Запада. Моя сестра – домохозяйка и мать, и к большему она не стремится, по крайней мере сознательно. Например, [с. п.] оттоманка – так мамочка называла и софу, и двухместный диван в нашей гостиной. Софа в моих апартаментах – со спинкой и подлокотниками, а потому, конечно, технически является софой или диваном, но я как-то подсознательно продолжаю называть ее оттоманкой. Подсознательная привычка, и, кажется, я не могу ее преодолеть. Более того – уже бросил и пытаться. Некоторые комплексы лучше принять и просто уступить им, нежели чем одной силой воли бороться с имяго. Мамочка – а она, конечно, как вам известно, в конце концов, была человеком, который по профессии ограничивал и исследовал людей, испытывал их, ломал их и подчинял воле того, что власти штата полагали стандартом психического здоровья, – довольно бесповоротно сломала и мою волю в самом раннем возрасте. Я это принял и достиг с этим гармонии, и воздвиг сложные структуры, чтобы символически примириться с этим и как-то искупить. Вот в чем суть. Ни муж моей сестры, ни мой отец никогда не занимались птицеводством. Отец до инфаркта был рядовым менеджером в страховой индустрии. Хотя, конечно, термин [с. п.] « цыпленок» часто используется в нашем подотделе – детьми, с которыми я играл и воссоздавал различные примитивные ритуалы социализации, – для описания слабой, трусливой личности; личности, чью волю можно легко подчинить интересам других. Возможно, я подсознательно применяю птицеводческие метафоры для описания ритуалов контракта в качестве символического утверждения собственной власти над теми, кто – парадоксально – самостоятельно соглашается мне подчиниться. Без какой-либо помпы мы проследуем в другую комнату, в постель. Я очень возбужден. Теперь в моей манере сквозит отчасти более командное, авторитетное поведение. Но не жуткое и не угрожающее. Некоторые субъекты признались, что чувствовали [с. п.] угрозу , но могу вас заверить, никакой угрозы не подразумевалось. Сейчас транслируется определенная властная команда, основанная единственно на контрактных отношениях: я информирую субъекта, что собираюсь ее [не с. п.] проинструктировать . Я излучаю опытность – и это, допускаю, людям с определенной психологической конституцией может показаться угрожающим. Все, кроме самых закаленных птичек, начинают спрашивать, чего я от них хочу. Я же, со своей стороны, совершенно умышленно исключаю из своих инструкций слово [с. п.] « хочу » и его аналоги. Суть не в том, что я выражаю желания, прошу, умоляю или уговариваю, – я только информирую. Суть вовсе не в этом. Теперь мы в спальне – маленькой, в ней господствует двуспальная кровать со столбиками в эдвардианском стиле. Гипотетически сама кровать, что кажется огромной и обманчиво прочной, может транслировать определенную угрозу в свете контракта, в который мы вступили. Я всегда формулирую так: [не с. п.] Вот что ты сделаешь. Ты делаешь то-то и то-то , и так далее и тому подобное. Говорю, как стоять, и куда повернуться, и как смотреть на меня. Предметы одежды удаляются в определенном, очень конкретном порядке.

Вопрос .