Дэвид Уоллес: Мое появление

My Appearance by David Foster Wallace

« Late Night » — первая публикация Дэвида Фостера Уоллеса в национальном журнале. Его публиковали и раньше, но этот случай стал для него поворотным событием. Впервые я узнала о Дэвиде за два года до того, благодаря вопросу на писательской конференции. Одной из гостей была инструктор в очень престижной творческой мастерской в Университете Аризоны. В беседе я ее спросила, — как часто (и в основном бесплодно) спрашиваю на подобных встречах, — нет ли у нее студентов, работы которых она могла бы рекомендовать. Та немедленно и с энтузиазмом вспомнила Дэвида. Я попросила, чтобы он мне что-нибудь прислал в обход обычных редакторских каналов. И практически немедленно получила рассказ.

Дальше уже помню хуже. Припоминаю несколько рассказов, что показались мне незаконченными и которые я не взяла, но наша переписка не прекратилась и становилась все интереснее. В конце концов прибыл текст под названием «Мое появление». Я подумала, что он вполне хорош (не помню, чтобы сильно редактировала), но мне не понравилось название. Дэвид возражал — ему казалось, что название в его случае имеет особый подтекст — и хотя я его понимала, решила, что оно не подходит для мужского журнала. В любом случае в Плейбое рассказ был опубликован под другим названием, хотя, по-моему, в своем сборнике он все же предпочел оригинальное.

Я женщина, которая появилась в « Late Night с Дэвидом Леттерманом » 22 марта 1989 года.

По словам моего мужа, Руди, я женщина, чье лицо и умонастроения известны примерно половине статистически учитываемого населения Соединенных Штатов, чье имя на языках, обложках и экранах. Чье сердце сердца невидимо миру и неприступно, скрыто. Это, как думал Руди, и могло бы спасти от всех опасностей этого появления.

Неделя 19 марта 1989 была неделей, когда в эстрадном ток-шоу Дэвида Леттермана показывали серию скетчей о личных увлечениях и времяпрепровождении руководства NBC. Мой муж, чье имя больше известно внутри шоу-бизнеса, чем вне его, знал и боялся Леттермана; он заявлял, что ему отлично известно, как Леттерман обожает надругаться над женщинами-гостями, что тот — женоненавистник. В воскресенье муж сказал, что ему кажется, будто ему с Диком и женой Дика Чармян надо подготовить меня обработать Дэвида Леттермана и быть обработанной им. 22 марта была среда.

В понедельник зрители присоединились к Дэвиду Леттерману на рыбалке в открытом море с президентом новостного отдела NBC. У руководителя, которого мой муж знал и у которого из каждого уха торчал пучок рыжих волос, были современнейшие яхта, удочка и леска, и оказывается, для морской рыбалки не нужны крючки. Они с Леттерманом прилаживали наживку на лески резинками.

— Он так и ждет, когда несчастный придурок хотя бы подумает сказать «без труда не вытянешь и рыбку из пруда», — скорчился мой муж, закуривая.

Во вторник Леттерман изучал огромную коллекцию магнитиков на холодильник руководителя творческого развития NBC. Он спросил: «Это же энтертейнмент, дамы и господа? Или как?»

На языке я чувствовала горечь Ксанакса.

Мы попросили Рамона достать видеокассеты старых серий Late Night и просмотрели их.

— Что чувствуешь? — спросил муж.

Леттерман в замедленном движении ронял с двадцатиэтажного дома на зацементированную парковку бутылки шампанского, какие-то округлые фрукты, зеркальное стекло и нечто, на миг показавшееся поросенком.

— Тут жизненно важна фальшивость, — сказал Руди, когда Леттерман бросил визжащего поросенка с очевидно ненастоящей крыши в студии; мы смотрели, как что-то долго неслось с уже настоящей крыши навстречу цементу и в итоге оказалось чучелом поросенка.

— Но это не значит, что он не опасен, — муж бросил короткий взгляд на свое отражение в черном стекле окна комнаты и сменил позу. — Не думай, что фальшивость настоящая.

— Я думала, фальшивость по определению не очень настоящая.

Он указал мне на экран, где Пол Шэффер, музыкальный помощник и друг Дэвида Леттермана, изображал плечами и руками свой фирменный жест «поди-разбери».

Перед тем, как Рамон поставил видео, мы оба приняли Ксанакс. Еще у меня был стакан шабли. К моменту изучения и обсуждения магнитиков я уже очень устала. Муж тоже устал, но его все больше и сильнее тревожило, что это конкретное появление может представлять собой проблему. Все могло быть очень серьезно.