АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Джаспер — Эдвард, — Эдвард посмеивается, когда они обмениваются рукопожатиями, — приятно познакомиться.

Джером всплескивает руками, что-то рисуя в воздухе. Время от времени оглядывается на маму, убеждаясь, что она внимательно следит за тем, что он пытается показать. Они оба смеются, когда представляют себе только что изображенную фигуру. Судя по характерному движению пальчиков, малыш подводит последние штрихи импровизированной кисточкой.

— Ты сберег самое дорогое, что есть у меня в жизни, — Эдвард с нежностью наблюдает за происходящим на экране, а затем, обернувшись к Хейлу, смотрит на него с очевидной благодарностью, — спасибо.

— Не один я к этому причастен, — смутившись, отзывается тот.

— Ты сделал больше всех, — мужчина вздыхает, удобнее перехватив мобильный, — и я тоже сделаю. Эммет и Деметрий уже должны были приземлиться. Они проследят за ней.

— Скорее напугают…

— Нет, у них есть четкие указания не попадаться глаза. Я учел свои ошибки.

— Спасибо, — искренность Джаспера совсем неподдельна. Эдвард знает, что он в принципе не способен изображать что-то, когда речь идет о собственной семье.

— Не за что. Пока ещё не за что.

— Пока?..

— Вот когда прилетишь к ней, тогда уже…

Каллен внимательно следит за реакцией мужчины. И, заметив ожидаемое непонимание с кое-где пробивающейся наружу надеждой, ухмыляется.

— Когда это дело кончится, я тебя освобожу.

— Освободите?

— Дети должны расти с родителями, — его взгляд снова возвращается к телефону, — без них они никогда не станут счастливыми.

— А как же вы? Белла и Джером? — восторг, всколыхнувший душу Хейла, немного затухает.

— Мы ещё это обсудим, — отмахивается Каллен, не желая теперь тратить на это время, — а пока у меня есть одна просьба.

— Я слушаю, мист… Эдвард.

— Организуй мне встречу с Лореном, — Эдвард вздыхает, осторожно, едва касаясь, проведя пальцем по изображению Беллы, танцующей в тесном номере под руку с мальчиком, — пусть едет сюда. И, если ему так нужно, пусть везет Кая. Но как можно быстрее.

— И что же, настраивать его на беседу?

— Нет… — в глубине малахитов загорается смертельная ненависть, которую подпитывают отрывки рассказа Беллы, её страх, её слезы и стенания до самого утра, — настраивай его на кровопускание. И передай, что нам понадобится куда больше, чем четверть стакана.

У всего на свете есть изнанка. Та, что не разглядеть при первом кратком осмотре, и та, что незаметна, если не знаешь достаточно про её обладателя. Как и монеты, как и медали, люди, предметы и даже события — двусторонние. И не всегда злоба, даже самая выдающаяся, самая страшная, с одной стороны, подразумевает ту же картину сзади; и не всегда добро, которое, казалось бы, является неотъемлемой частью этого человека — даже знакомого тебе — имеется и на обратной стороне.

И потому так важно разбираться в людях… чего я, собственно, никогда не умела.

Джеймс обогрел меня, и я поверила ему как единственному человеку, который обо мне заботится.

Маркус поцеловал и пообещал полмира за согласие остаться на его вилле — и мне показалось, что я ему не безразлична.

А Эдвард…

Со встречи и до рокового дня с побегом Джерома этот мужчина не вызывал во мне ничего положительного. Яростный, неукротимый, жестокий и безжалостный, деспот даже по отношению к собственному сыну! А на самом деле…

Этот человек дал мне то, что не мог, не был в состоянии дать никто прежде. Он дал мне право быть собой. Такой, какая есть, без приукрашенной истории, без притворств в поведении. Он выслушал меня и убедил, что все, что он говорил прежде — правда. Отвращения не было. Не было и грубости. Не было ничего, что заставило бы меня в нем усомниться.

Он сдержал свое слово и окончательно уверил, что ничего, связанного со мной, даже через сто лет не заставит его отвернуться.

Это — лучшее, что я в принципе могла получить. Не считая, конечно, бесценных сокровищ, подаренных им же — малахитов. Малахитов, куда более драгоценных и куда более прекрасных, чем любые признанные ювелирами камни — без сомнения.

А мелочи? Такие, казалось бы, невзрачные, незаметные?

Эдвард не мог знать, что я люблю клубнику и предпочитаю сиреневый цвет (откуда же?!), но, тем не менее, именно эти вещи присутствовали на солнечном острове и присутствуют сейчас. Думаю, не сложно догадаться, какого цвета моя блузка и что всего пару часов назад мы с малышом ели на десерт. Он необычайно догадливый.