АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

— Вы правы, — дав себе немного времени, твердо произношу я, — мы сможем ему помочь, раз ему необходима наша помощь. Морфий отбирает ту жизнь, которую он заслужил, а это непозволительно. Это надо исправить.

Вольтури смотрит на меня гордо, даже если в уголках глаз есть чуточку снисходительности. Но я почему-то не сомневаюсь в его готовности помочь. И уверена, что все слова, сказанные здесь, не были пустыми.

— Обязательно, Белла, — просто отвечает он. Кивает мне на многострадальный чай, так и оставшийся не отведанным.

Я беру кружку в руки. Как основание скрепления нашей сделки. Ее посыл.

— Спасибо вам большое за то, что рассказали мне, Аро, — пробуя чай, имеющий специфический привкус, не упускаю возможности сказать я, усиливается это желание, — это для меня очень важно и мне не подобрать слов об этой важности. Я очень люблю Эдварда. И я сделаю все для его благополучия, чего бы мне это ни стоило.

И это правда. Я сделаю. Та уверенность, что таяла, укрепляет свои позиции, даже если и неожиданно. Я просто представляю силу своей любви к мужу, силу желания прожить с ним всю жизнь и наконец родить Птенчика… и не могу иначе. Я справлюсь ради него. Потому что ради меня, с меньшими или большими потерями, что, впрочем, неважно, он справился.

— Я не сомневаюсь в вашей любви, милая, — отпуская мою руку, Вольтури глубоко вздыхает. Допивает свой чай, — и так же не сомневаюсь, что все будет в порядке. Время отныне у нас есть, а оно — главный лекарь и союзник.

Краешком губ я ему улыбаюсь. Предчувствие тогда, на острове, не обманули… Аро достойный человек. Хороший, добрый и достойный. Познакомившись поближе с миром Эдварда и окружающими его людьми, я научилась ценить, как это важно. Важнее всего.

А это побуждает, в благодарность, кое-что сказать и самому Вольтури… надеюсь, у меня есть такое право. Хоть отчасти.

— Аро, я прошу прощения, возможно, это не мое дело, — нерешительно прикусив губу и опасливо гляжу на дверь, в надежде, что нас никто не подслушивает, — но я бы все-таки хотела это сказать. О Даниэле.

Мужчина обращается во внимание. Морщинки стягивают его лицо у лба, у глаз. И в зрачках меняется выражение.

Аро сглатывает.

— Я слушаю, Белла.

Я тщательно подбираю слова. Раз уж начала, говори. Будет только лучше.

— Он очень любит вас… но в то же время он сильно обеспокоен, что вы сравниваете его… с отцом. Насколько мне стало понятно, он боится потерять вас, если не будет похож на него… — меня накрывает румянцем, что сразу же пронизывает все внутри тончайшей паутиной. Это куда сложнее, чем я думала. Столь интимно и закрыто… не уверена, что могу говорить. Нет, даже больше — уверена, что не могу. Это неправильно.

Однако и Аро, и Даниэль помогли мне… возможно, я тоже смогу им помочь?

— Он так думает? — Вольтури бледнеет. И голос его тоже тускнеет, становясь более хриплым, тихим.

— Да, — не смею утаивать, — он когда-то сказал мне это… он был очень расстроен, поэтому сказал, я думаю, не особенно хотел делиться, но… так получилось. Не мне давать вам советы, но, быть может, вам нужно поговорить с ним об этом? Или о его чувствах… чтобы разобраться.

Не ожидавший такого течения разговора, мигом растерявший свое спокойствие, Аро выглядит глубоко пораженным. Он дышит чаще, хмурится сильнее. И раз за разом, похоже, проигрывает в голове мои слова.

— Вы для него очень важны, поэтому он сомневается. Нет другой причины, — напоследок, в то же время надеясь подбодрить, говорю я.

Аро долго ничего мне не отвечает. Он задумчиво смотрит на свою чашку, на стол, на стену…

А я допиваю чай. До последней капли.

— Спасибо.

Поднимаю на мужчину глаза, поразившись той силе признательности, какая поселилась в его тоне. И вдруг вместо черных глаз, уставших и загнанных, встречаю черные глаза, горящие ярким огнем жизни, вторгнувшимся в их мир. Похожим на тот, каким обладал Аро прежде.

Он любит этого мальчика, я вижу.

И куда сильнее, чем Даниэль может представить. Это уж точно.

Успокаивает…

— Пожалуйста, — мягко и тепло, на сей раз самостоятельно тронув его руку, шепчу я. И поднимаюсь со своего места, не забыв поблагодарить хозяина за чай. — Спокойной ночи, Аро…

— Спокойной ночи, Изабелла, — не вставая, он просто смотрит на меня. Но так, что сомнений не остается — мы справимся. Вместе, как он и обещал.

Не зря я сказала Вольтури о Даниэле… он действительно это заслужил.

Я поднимаюсь к себе. Я тихонько прикрываю дверь, вслушиваясь в звуки комнаты и дыхание спящего мужа. Я осторожно забираюсь к нему постель, прижавшись мягко, но почти сразу же тесно. Я легонько касаюсь его плеча, тепло улыбнувшись, и уже собираюсь вернуться к Морфею, как… Эдвард открывает глаза. Сонные, но мрачные. Настороженные.