Сигрид Нуньес - Друг

Напишите о каком-то предмете. О чем-то таком, что важно для вас сейчас или было важно раньше. Это может быть все, что угодно. Опишите этот предмет, затем напишите, почему он для вас важен.

Одна студентка написала о сигаретах. И назвала их лучшим другом. Она начала курить, когда ей было восемь лет. Без них я не смогла бы выжить в той жизни, которая у меня была, написала она. Я предпочитаю курение всем другим занятиям. Другая женщина написала о ноже, которым она воспользовалась, чтобы защититься. И она оказалась не единственной, кто написал о каком-то виде оружия. Но примерно половина женщин написала о куклах. Все эти куклы, кроме одной, плохо кончили. Они потерялись или сломались либо были тем или иным образом уничтожены. Единственная кукла, избежавшая подобной участи, была спрятана в потайном месте, откуда женщина, которая о ней написала, надеялась когда-нибудь ее достать. Это было все, что она написала. Когда я напомнила ей, что она должна была описать предмет, она покачала головой. Если она это сделает, сказала она, она навлечет на куклу зло. С той случится какая-то беда, и она больше никогда ее не увидит.

Неделя за неделей, сидя в автобусе, везущем меня домой, я читала истории, написанные женщинами, побывавшими в сексуальном рабстве, и в конце концов они стали казаться мне одной длинной историей, пересказом одного и того же. Кого-то постоянно бьют, кому-то все время больно. С кем-то все время обращаются, как с рабыней. Как с вещью.

Кое-что из-того, что связано со страданиями.

Одни и те же существительные: нож, ремень, веревка, бутылка, кулак, шрам, синяк, кровь. Одни и те же глаголы: принуждать, избивать, сечь, жечь, душить, морить голодом, кричать.

Напишите сказку. Для некоторых из этих женщин это был способ представить себе в воображении, как они отомстят своим мучителям. И это опять, всегда, были истории о насилии и унижении. И всегда один и тот же лексикон.

Ты говаривал, что не бывает сочинительства впустую. Даже если у тебя что-то не получается и ты в конце концов все это выбрасываешь, как писатель, ты все равно чему-то учишься, узнаешь что-то новое.

И вот что я узнала: Симона Вейль [47] Вейль, Симона Адольфина (1909–1943) – французский философ и религиозная мыслительница. была права. « Выдуманное зло романтично и разнообразно; реальное же зло мрачно, однообразно, бесплодно, скучно».

Это было последнее, о чем мы с тобой говорили, когда ты был еще жив. После этого ты прислал мне только электронное письмо со списком книг, которые, как ты считал, могли бы быть мне полезны в проведении моего исследования. И, поскольку был конец декабря, ты пожелал мне всего наилучшего в новом году.

Это казалось таким невероятным: мемуары о любовной связи между мужчиной и собакой.

Мужчина – Дж. Р. Экерли (1896–1967), британский писатель и литературный редактор еженедельного журнала «Би-би-си» и « Зе Лиснер ».

Собака – Куини, немецкая овчарка, которую в возрасте полутора лет приобрел Экерли, в то время холостяк средних лет, известный своей неразборчивостью в интимных связях и оставивший надежду когда-либо найти себе постоянного партнера.

Книга – «Моя собака Тюльпан». Изменить кличку собаки предложил издатель, поскольку Куини – это женское имя, а Экерли был открытым геем, и об этом было всем известно.

Естественно, об Экерли я впервые услышала от тебя. Тогда был только что издан томик его писем. «Их стоит почитать, – сказал ты, – как и все остальное, что он написал. Но что тебе надо обязательно прочесть, – продолжил ты, – так это его мемуары».

Подбери правильный тон, и можешь писать о чем угодно, читая книгу Экерли, – я часто вспоминала это изречение. Один из читателей этой книги написал в своем отзыве на нее: «Отсюда вы узнаете куда больше, чем хотели бы, о том, что входит в мочевой пузырь и задний проход собаки, и о том, что оттуда выходит». Собственно говоря, по большей части в книге «Моя собака Тюльпан» Экерли рассказывает о ее течках. Однако хотя порой читателю просто не может не казаться, что это неизбежно и что ему надо внутренне к этому подготовиться, ни одного акта скотоложества в книге нет. Хотя сказать, что в отношениях Экерли и его собаки совсем нет близости, тоже было бы неправдой.

Подумайте о том, как рискованно перечитывать книгу, особенно такую, которая тебе когда-то очень нравилась. Всегда есть вероятность, что теперь она не оправдает твоих ожиданий и по какой-то причине уже не понравится тебе так же сильно, как в первый раз. Когда это происходит, а со мной это происходит постоянно (и тем чаще, чем старше я становлюсь), я прихожу в такое уныние, что теперь всякий раз открываю те книги, которые я когда-то любила, с опаской.