Колин Маккалоу - Тим [litres]

– Обещаю, Мэри. – В его голосе слышалось облегчение.

– Спокойной ночи, Тим. Большое тебе спасибо за помощь. Приятно, когда кто-то заботится о тебе, а ты очень хорошо обо мне заботишься. Ты ведь рядом, значит, со мной ничего не может случиться, верно?

– Я всегда буду заботиться о тебе. – Он наклонился и поцеловал Мэри в лоб, как порой она целовала его перед сном. – Спокойной ночи, Мэри.

В четверг после обеда Эсме Мелвилл, как всегда, играла в теннис, несмотря на плохое самочувствие, которое ото всех скрывала. По возвращении домой она еле-еле доковыляла от задней двери до мягкого кресла в гостиной, хотя пройти нужно было всего несколько шагов, но, посидев пару минут, почувствовала тошноту и пошла в ванную. Рвоты не было, только усиливалась боль под левой лопаткой. Несколько минут Эсме стояла на коленях, склонившись над унитазом, а потом, хватаясь то за шкаф, то за дверцу душевой кабинки, поднялась. Из зеркала на нее смотрело посеревшее, в испарине, перепуганное лицо. Ужаснувшись, она поспешила отвести взгляд. Еле волоча ноги, тяжело дыша, Эсме по стеночке вернулась в гостиную и рухнула в кресло.

Боль раздирала ее, словно огромный бешеный зверь. Эсме наклонилась вперед, прижимая к груди сложенные руки. С губ срывались тихие стоны. Спустя, казалось, целую вечность боль немного отпустила. Изможденная, Эсме откинулась в кресле. Ее била дрожь. Было трудно дышать, словно кто-то невидимый сидел у нее на груди, выдавливая воздух из легких. Она была мокрая с головы до пят: лицо заливали слезы, белая теннисная форма пропиталась потом, кресло – мочой. Хватая воздух посиневшими губами, Эсме молилась, чтобы Рон после работы сразу пошел домой, а не во «Взморье». Телефон в коридоре был для нее недосягаем.

В семь часов Рон и Тим вошли в дом, но их встретила непривычная тишина. Стол к ужину не был накрыт, никаких приятных запахов приготовленной пищи не доносилось.

– Где наша мама? – весело спросил Рон, входя на кухню. – Эс, любимая, ты где? – позвал он и, не услышав ответа, предположил: – Наверное, решила еще пару сетов сыграть в своем «потешном» клубе.

Тим направился в гостиную, и в следующую минуту из глубины дома донесся душераздирающий вопль. Рон выронил чайник и с гулко бьющимся сердцем бросился в гостиную. Тим, заламывая руки и всхлипывая, смотрел на Эсме, которая сидела в кресле, со сложенными на груди руками. В глаза бросалась ее неподвижность.

– О боже!

На глаза Рону навернулись слезы. Он склонился над женой, тронул ее дрожащей рукой: кожа была теплая, а грудь медленно вздымалась и опускалась.

– Так, Тим, не плачь, – произнес Рон, стуча зубами. – Пойду позвоню доктору Перкинсу и Дони и тут же вернусь. А ты оставайся здесь и, если мама пошевелится, кричи. Договорились, приятель?

Доктор Перкинс был дома. Он сказал Рону, что вызовет «скорую» и будет ждать их в отделении экстренной помощи больницы имени Принца Уэльского. Вытирая слезы тыльной стороной ладони, Рон позвонил Дони.

Трубку снял Мик. В его голосе сквозило раздражение: в этот час они обычно ужинали, и ему не понравилось, что его выдернули из-за стола.

– Мик, слушай, это Рон, – заговорил мистер Мелвилл, четко произнося каждое слово. – Только, пожалуйста, не пугай Дони. С ее мамой беда. Наверное, сердечный приступ, хотя точно я не знаю. Мы везем ее в больницу Принца Уэльского, так что сюда приезжать нет смысла. Мы будем ждать вас там. Приезжайте скорее.

– Мне ужасно жаль, Рон, – пробормотал Мик. – Конечно, мы с Дони сейчас же приедем. Постарайтесь не волноваться.

Вернувшись в гостиную, Рон увидел, что Тим все так же стоит, глядя на мать, и безутешно плачет. Эсме сидела все в той же позе. Рон обнял сына за плечи и прижал к себе, не зная, что еще делать.

– Успокойся, Тим, не реви. С мамой все хорошо. «Скорая» уже едет, мы отвезем ее в больницу. Там ее быстро на ноги поставят. Будь молодцом, не реви, ради мамы. А то она проснется и увидит, как ты тут рыдаешь словно болван. Думаешь, ей это понравится?

Шмыгая носом, Тим попытался успокоиться. Рон шагнул к креслу, в котором сидела Эсме, и присел на корточки, взяв жену за руку.

– Эс! – Морщины на его старом лице прорезались глубже. – Эс, любимая, ты меня слышишь? Это Рон, любимая, Рон!

Эсме медленно открыла глаза. Увидев мужа, в ответ она чуть сжала его руку.

– Рон… Бог мой, как я рада, что ты дома… Где Тим?

– Он здесь, любимая. Не волнуйся за Тима. «Скорая» уже едет, мы отвезем тебя в больницу. Как ты себя чувствуешь?