Александр Брежнев - Снег на Рождество

…Мотор взревел.

— Чалпан убрал?

— Убрал.

Катер рванул с места. Я смотрю в ярко-голубое небо, где, можно сказать, несколько минут назад был так близок к заветной цели, смотрю и схлебываю с губ залетающие через борт капли озерной воды.

Охотинспектора наводят порядок в задней части катера. Им не до меня. Я теперь как все, я никому не нужен.

Борта у катера старые, облупившиеся, пахнущие рыбой, потом и резиной. Я поежился. Неприятный озноб прошел по спине, рукам. Перед глазами небо побежало в обратную сторону. Наверное, катер разворачивается. Я закрываю глаза.

«Дух, дух… Где же ты?.. — мучился я, не зная, куда себя деть. — По идее все вообще, что не имеет тела, называется духом. Но и демоны, не имея тела, называются духами. Однако есть разница. Когда нечистый демон нападает на человеческую душу, то нападает на нее, как на овцу кровожадный волк, готовый ее сожрать. Он подавляет чувство, омрачает мысль, извращает язык, искривляет уста… Да-да, только демон во всем виноват». Приподнявшись на локти, я осмотрелся. Катер приближался к берегу, где белела «скорая». Молодой охотинспектор, увидев меня, бросил с кем-то разговаривать по рации, улыбнулся мне:

— Ол райт!

— Ол райт! — прошептал я рассеянно и упал на дно катера. Здесь было темно и тихо… как в гробу.

— Вот ты какой, сопротивляка, ей-богу!.. — ругался на меня врач «скорой». Вместе с охотинспекторами он заталкивал меня в «скорую». Я упирался, доказывая им и крича:

— Да поймите вы, это не демон виноват, а я сам. Да-да, я сам и еще девушка.

— Любимая небось, — улыбнулся доктор, делая мне укол.

— Да нет, вы представляете, все так глупо получилось…

И слезы защекотали мне нос и губы…

— Доктор, успокойтесь, — вновь слышу я.

Перед глазами приемный покой. Два врача, две медсестры. Санитарка с кислородной подушкой. Здесь же в накинутом на плечи белом халате мой друг философ, нервно перебирающий пальцами замусоленные кнопки пульта дистанционного управления.

— Радуйтесь, — слабо улыбаясь, говорит мне на ухо доктор. — Если бы воздушный шар взорвался, вас бы здесь не было.

Медсестра прокалывает иглой мою правую плечевую мышцу, вместо положенных двух кубиков она вводит четыре, видно, по блату, как доктору.

— Ничего, не беспокойся. Главное, пульс и давление в норме. А страх и перенапряжение мы мигом снимем.

Я хочу им сказать, а точнее, объяснить, что мне никогда в жизни не делали уколов. Я рос на воздухе, на свободе. Хотя какая в детдоме свобода. Я пробую подняться. Но нет сил. Я ощущаю тяжесть тела. Тепло кожи. Ощущаю капельки пота на подбородке и губах. Ощущение такое, словно я втиснут в какой-то футляр. Словно я лишился чего-то важного.

Хуже того, я не смог защитить свою душу.