Юрий Гаврилов - Записки комбата

Его уши ласкал уже подзабытый окающий с переливами говорок попутчиков-земляков. Разговоры шли на житейские темы. Бабы «перемалывали кости» какой-то Фекле, что «крутит хвостом» и совращает всех мужиков в деревне. А мужики уединились на задних сиденьях и с серьезным видом обсуждали перспективы на новый урожай. На самом деле это было лишь прикрытием для распития, спрятанной от баб, бутылки водки.

На душе стало хорошо. Так хорошо бывает лишь тогда, когда после долгой разлуки, вновь переступаешь порог отчего дома.

Дремоту уже давно как рукой сняло. Проехали Белый Ручей, Девятины, Белоусово. При советах сюда ходил рейсовый автобус из города. Слева виднелся Волго-Балтийский канал, по которому длинной цепочкой вытянулся караван огромных сухогрузов и нефтеналивников река-море.

Проехали Шестово, дачный поселок, где в детстве и юности объездил на велосипеде каждую тропинку, обрыбачил каждый заливчик и заводь.

Пригород. Промелькнули новостройки Архангельского тракта, Пять углов, и автобус остановился на центральной площади.

«Выйду у Северского моста», — решил Сергей, но в последний момент, когда автобус уже продолжил движение, увидел в окно стоящего на остановке своего друга.

— Стой! Стой! — закричал он водителю, — я здесь выхожу!

— Ты чего, с дуба упал? — возмутился шофер, — здесь остановка запрещена. Едем до автостанции.

Сибирцев, не слушая его, колотил кулаками в дверь.

Шофер, матерясь, остановил машину у клуба Речников.

Сибирцев, схватив сумки, выпрыгнул на улицу и быстрым шагом направился назад к остановке. Он видел, как Гринягин расспрашивает сошедших с автобуса пассажиров.

«Меня ищет», — радостно подумал Сергей.

— Эй, Гринягин, я здесь! — крикнул он.

Саша обернулся, узнал Сибирцева, и друзья бросились в объятия.

Наученный горьким опытом Вытегорских застолий, Сибирцев знал, что все запланированные дела надо решать в первые день-два, на трезвую голову, потому как такие встречи, как правило, незаметно перерастали в затянувшуюся до самого отъезда пьянку.

Знать то он знал, но на практике это почти никогда не получалось. Поэтому, на первую же попытку Сани зайти в магазин за водкой, он ответил твердым отказом:

— Нет, Саня. Сначала к матушке, давно не виделись. Пора ее забирать к себе. Затем, в баню к Анюте, с дороги парком побаловаться. Завтра с утра едем на кладбища — к отцу и в Мегру, к тетушке — святое дело проведать и помянуть родню; решу кое-какие вопросы в банке, а вот потом, можно и за стол. Я же вам украинской горилки привез.

Александр, с планом Сибирцева согласился, с условием, что горилку необходимо распробовать прямо сейчас.

В общем, худо-бедно поставленные задачи были решены: на кладбищах побывали и не раз, отдав сыновний долг, в бане парились почти каждый день, а с банком не заладилось, и Сибирцев оставил этот вопрос на следующий приезд.

На шестые сутки застолий с друзьями, когда проспиртованный вконец организм начал давать сбои, когда оглушенный Бахусом мозг отказывался управлять телом, а опухший, как колода, язык, мог произносить только шипящие буквы алфавита, раздался спасительный телефонный звонок:

— Сергей Николаевич, ну где вас носит!?.. Я уже неделю не могу вас найти!

— А кто это? — глухим шепотом, с трудом раздвигая опухшие губы, спросил невнятно Сибирцев.

— Это Ольга Веселовская. А вас я совсем по голосу не узнаю. Вы что, заболели?

— Да, Ольга, заболел, и очень сильно. Короче, в осадок выпал.

— А где вы?

— В Вытегре.

— Ну, понятно, это надолго… Сергей Николаевич, вопрос очень серьезный, вам срочно надо быть в издательстве. Есть возможность продолжить сотрудничество и подписать договор на издание второй книги. Да и, в конце концов, вы просто подводите меня… Может, приехать за вами?..

— Олечка, спасибо за беспокойство, никуда ехать не надо, не волнуйтесь, я все понял, завтра выезжаю.

— Анюта! — крикнул он с постели, — топи баню, завтра уезжаю, надо быть, как огурец.

Четырехпалубный красавец «Михаил Ломоносов» отсвечивая белизной в лучах яркого июньского солнца, величаво покачивался, пришвартованный у причала Вытегорской пристани. Разрозненные группы туристов неспеша возвращались с обзорной экскурсии по районному центру. До отправления еще было время и пассажиры, пользуясь случаем, разбрелись по киоскам и палаткам на привокзальной площади. Интересовались, в основном, предметами народного творчества: от красочных деревянных матрешек с лицами государственных лидеров и берестяных лаптей, до огромных ветвистых, покрытых лаком, лосиных рогов.