Юрий Гаврилов - Записки комбата

— Товарищ майор, рота связи к маршу готова, — доложил он.

— Спасибо, Володя, вольно, ну что тут?

— Все нормально, товарищ майор, техника вся завелась, спецаппаратуру установили, ключи ввели, личный состав занял свои места, согласно боевого расчета.

— Машины не глушить. Офицерам, прапорщикам и личному составу строиться, — скомандовал Сибирцев.

К колонне шел комбриг.

— Товарищ полковник, рота связи и батареи управления к выполнению боевой задачи готовы, — доложил Сибирцев.

— Хорошо, майор. Давай всех на построение. Технику заглушить.

Неожиданно наступившая тишина давила на уши.

На центральной дороге выстроились дивизионы и отдельные подразделения.

— Офицеры и прапорщики, ко мне, — скомандовал комбриг.

— Товарищи офицеры, — обратился он к командованию бригады, — поступило обнадеживающее событие, власть в стране в свои руки взял ГКЧП, введено чрезвычайное положение. Хаосу и анархии пришел конец.

Повисла минута молчания, никто не верил, что бардак в стране закончился. Послышались неуверенные хлопки, переросшие вскоре в шквал аплодисментов, там и тут, раздавались крики «Ура!»

Личный состав подразделений зашушукался, не понимая, что происходит у офицеров.

— Водителей со старшими оставить в парке, остальным вернуться в казармы. Объявляю повышенную боевую готовность, — заключил комбриг.

Поставив задачи офицерам и прапорщикам, Сибирцев вернулся в штаб.

Возле входа курили командиры дивизионов и начальники служб.

— Ну что, Серега, дождался, а то больше всех кричал: «Все, хватит, надоело это блядство, — увольняюсь!». Послужим еще, — улыбался первый заместитель комбрига.

— Ну, если все вернется на круги своя, чего же не послужить, — довольно улыбнулся Сибирцев.

Подошел комбриг:

— Товарищи офицеры, сейчас всем разойтись по своим подразделениям и заняться личным составом. Навести строжайшую дисциплину. Всех бузотеров, подстрекающих к неповиновению — на губу. В девять ноль-ноль приступить к плановым занятиям, согласно расписания.

Сергей окунулся в рутинную офицерскую работу. Надо было срочно восстанавливать боеготовность части, утраченную за месяцы анархии.

Вновь, как в молодые офицерские годы, работа спорилась. Во всем чувствовался подъем, как у смертельно больного человека, узнавшего, что ему поставили не правильный диагноз.

Однако, через два дня все рухнуло!

Никто не знал, что это были последние дни великой Советской Армии.

После известного Белорусского сговора, Союз распался. События бесповоротно и стремительно понеслись к катастрофе.

Каждый день в бригаду приходили приказы противоречащие друг другу. Досрочное увольнение азербайджанцев и узбеков предотвратило физическое противостояние.

Буквально через неделю пошла ускоренная украинизация армии.

Солдат, толком не знавшим украинского языка, за ночь заставляли вызубрить текст присяги на украинском языке, и утром эту присягу быстренько принять. Все было обыденно и поставлено на поток, ни каких торжественных мероприятий.

Офицеров предупредили, что кто не примет украинской присяги, без всяких льгот и компенсаций, будут просто выставлены за ворота части.

К чести офицеров, надо сказать, что девяносто процентов их осталось верными раз и навсегда данной клятве Отечеству, за что их, надеюсь, не «… постигнет позор и ненависть трудового народа».

Тот, кто не принял новой присяги, уезжали в свои республики, а так как львиная доля командного состава были русскими, то через месяц осталось лишь двенадцать из девяноста офицеров и прапорщиков, то есть фактически бригада прекратила свое существование.

Чтобы повлиять на создавшуюся ситуацию, и в отсутствии управления из штаба округа, комбриг принял решение на вывод дивизионов в запасной район. На зимних квартирах остался лишь караул для охраны складов и территории части.

Из запасного района комбриг пропал. По одной версии — лег в больницу, по другой — уехал в Киев.

Шли разговоры, что авиация целыми полками перелетала на российские аэродромы.

Совещание офицеров подняло этот вопрос и после долгих дебатов пришли, как тогда казалось, к единственно правильному решению — уходить в Россию.

Закипела работа и рано утром бригада тремя колоннами выдвинулась из Батурина по Московскому тракту в Россию.

Прошли Кролевец. В районе Глухова голову колонны обогнала мобильная группа в составе двух уазиков и двух БТРов, и перекрыла дорогу.