Юрий Гаврилов - Записки комбата

Чую, больше вы увидите, чем мы увидели. При вас и рухнет Советская власть. Уж поверь мне…

Партии уже нет, Сережа. Есть игра в нее…

Сейчас надо перестраивать страну, ставить ее на демократические рельсы.

— То есть, хотите сказать, демократии у нас не было? — спросил он.

— Ее не будет и потом! — жестко ответил генерал. — Демократия, многопартийная система, выборы — это всего лишь способ манипуляции общественным сознанием. Это всего лишь игра по определенным правилам. Услышишь другое мнение — не верь. Это заблуждение или откровенная ложь!

Ладно, иди готовься к переезду в Сайн-Шанд, — и, пожав крепко руку Сибирцеву, вышел из кабинета.

9

Через два дня капитан Сибирцев получил приказ об откомандировании на юг Монголии в Сайн-Шанд для прохождения дальнейшей службы начальником связи танкового полка.

Учитывая, что квартиру они уже получили, а полк в ближайшее время выведут в Союз, семью он с собой не повез, а отправил с другими семьями эшелоном в Таежную.

К месту службы летел вертолетом. За бортом раскинулась ровная, как блюдце, гобийская степь. Вдали показалось большое облако пыли. Командир экипажа указал на него рукой и прокричал сквозь рев двигателя:

— Это сайгаки. Сейчас поохотимся.

Вскоре, увидели внизу бегущее стадо в несколько сотен голов. Однако сайгаки не просто бежали, а уходили от погони. С десяток крупных матерых волков настигали их.

Ситуация поменялась. Надо было помочь диким козам и предотвратить бойню.

Штурман в открытую дверь стрелял короткими очередями из автомата по волкам. Видно было, как один серый хищник зарылся в пыли, другой перевернулся в прыжке… Вертолет пошел на второй заход. Испуганные ревом машины, сайгаки бросились врассыпную. Волки же остановились и прижались к земле, пытаясь скрыться в скудной растительности.

Удовлетворенные, что оказали природе посильную помощь, офицеры продолжили свой полет.

Прибыв в часть, Сибирцев с головой окунулся в работу. Учений и занятий не проводилось, все были озабочены одним — скорым выводом в Союз.

Осенью пришел приказ о присвоении очередного звания «майор». В хлопотах передислокации большой гулянки не получилось, ограничились обмыванием звезд в небольшой компании начальников служб.

Шли разговоры, что на границе монголы досконально проверяют вывозимое имущество и все, что не входит в специальный перечень, просто выбрасывают из вагонов. Свидетели видели пылающие костры из кожи, ковров, мебели и книг. Их жгли выезжающие русские семьи, возмущенные требованием монгольской стороны оставить все нажитое в Монголии. Из-за преступной деятельности политиков страдали простые люди.

Как-то, временно исполняя обязанности начальника штаба полка, Сергей, на свой страх и риск, оформил и отослал в округ документы на замену. Записался в Прикарпатский и Белорусский округа. Как ни странно, но его затея сработала. Через два месяца пришел ответ, что он заменяется в распоряжение командующего Киевским военным округом.

Радости не было предела! Но была и горечь за то, что столько молодых лет положено на алтарь Родине, под громкие слова о долге и невозможности его заменить, а на деле, все очень просто решилось. Надо было это сделать много раньше.

Сибирцева вызвал командир полка:

— Серега, у тебя, наверное, «лапа» есть как минимум в штабе Ставки? — заинтересованно спросил он. — Тут люди годами не могут замениться, а ты только прибыл и сразу замена, да еще в момент передислокации части, да еще и на повышение.

— Нет никакой «лапы», товарищ полковник. Это я поздно заменяюсь, ведь я уже давно отслужил все возможные сроки в отдаленных районах. А документы ушли еще два года назад, — схитрил Сергей.

— Да я знаю, что ты давно служишь в льготных районах. Просто по человечески завидую и рад за тебя. В общем, три дня тебе на сдачу должности, сменщика не будет, передавай дела ротному, и вперед, в теплые края.

— Вот и все! Прощай Монголия! Прощай Забайкалье! — Сергей еще не мог полностью осознать, что закончился целый жизненный этап его службы на востоке страны, затянувшийся на долгие пятнадцать лет.

«Я лучше буду нищим и свободным,

Чем душу дьяволу продам

За медные гроши.

Ведь не вернет он мне моей души,

А деньги утекут бесповоротно…»

Карло Гонсало

В начале девяностых страна трещала по швам. Годы вакханалии и вседозволенности. Время, когда нечистые на руку дельцы неплохо ловили рыбку в мутной воде. Состояния сколачивались за недели и месяцы. Из тюрем вышла армия спекулянтов и диссидентов. Все они рвались к деньгам и власти. Простой же люд в своей массе все глубже опускался в нищету. В городах появились толпы бомжей и беспризорников, до участи которых никому не было дела. Народ выживал, кто как может. Целые составы поездов людей потерявших работу, ехали в Белокаменную торговать.