Юрий Гаврилов - Записки комбата

Первым из ступора вышел Сергей.

— Ну, братан, рассказывай. Как ты, что ты? И как вообще здесь оказался. А, впрочем, нет. Поедем ко мне домой. Юля тоже будет очень рада тебя увидеть. Там нам никто не будет мешать.

— Я бы с удовольствием, но дело в том, что я здесь нахожусь инкогнито, из Генштаба не могу выйти, а через два часа убываю в Китай. Побудем здесь, а Юле передашь привет. Возможно, в следующий раз увидимся семьями. Здесь я по вопросам службы. О тебе узнал случайно, от Аюн. Ее я знаю уже давно. Расскажи лучше о себе.

Сергей, волнуясь, сбивчиво и коротко поведал другу о своей жизни после уезда из Даурии.

Вспомнили те драматические события, что выпали на их долю во время советско-китайских событий. Вспоминали общих друзей, горести и радости суровой забайкальской жизни.

В комнату заглянул монгольский офицер и попросил Ли Зена выйти.

Вернувшись, тот озабоченно сказал, что через пятнадцать минут у него совещание, после которого он уезжает.

— Слушай, Серый, я тут слышал от отца Аюн, что у вас с ней очень серьезные отношения, это правда?

— Да, правда. Настолько серьезные, что стоит вопрос — остаться с Аюн в Монголии или уехать в Союз с Юлей.

— И, что ты решил?

— Остаюсь… с Юлей.

— Я так и думал. Понимаю тебя…. Слышал, что переводишься на повышение в Сайн-Шанд?

— Отец Аюн что-то говорил об этом, но сейчас молчит. А у нас послезавтра последний эшелон в Союз.

— Нет, вопрос уже решен. Мне сообщили, что в штабе армии есть приказ о твоем переводе. Так что, готовься. И еще… Я закончил академию в Москве и сейчас работаю в органах госбезопасности Китая. У меня есть к тебе предложение — перебирайся к нам.

Услышав удивленный возглас Сергея, он остановил его жестом руки.

— Успокойся и не паникуй. Это только на первый взгляд предложение кажется диким и сумасшедшим. Ведь ты даже не знаешь, куда вскоре вынужден будешь вернуться. Нет у тебя уже той Родины, которую ты помнишь. Это я остался в процветающей коммунистической стране, а ты едешь в страну нищеты, бандитизма, коррупции и дикого капитализма.

Поверь мне, я не могу тебе многого раскрыть, но через год-два, если не принять экстренных мер, у вас все развалится и таких как ты, просто выбросят на помойку истории. А Китай уже далеко не такой, каким ты его помнишь. Вот увидишь, через десять-пятнадцать лет мы будем супердержавой, займем нишу Советского Союза и серьезно потесним Америку.

С Союзом же сейчас очень дружеские, даже братские отношения и в дальнейшем они будут только углубляться.

Соглашайся. Первое время будешь служить в Шеньяне. В штабе округа. Разрабатывать северное, уже знакомое тебе, направление. Кстати, несколько ваших офицеров уже там.

Сибирцев внимательно смотрел в глаза Ли Зену. Потухший взгляд его уже ничем не напоминал недавнюю эйфорию.

— Ты что, вербуешь меня?

— Причем здесь это. Я о тебе забочусь, о твоей семье. Я предлагаю тебе остаться жить в той системе, к которой ты привык. За которую, в конце концов, проливал кровь.

— Нет. Я давал присягу на верность Родине! Пусть это звучит пафосно, но я остаюсь с ней!

— Ну и дурак!.. Ладно, все, мне пора. Адресами не меняемся, я тебя сам найду. Пока.

И Ли Зен, прильнув щекой к лицу Сергея, покинул кабинет.

Вскоре вошел отец Аюн.

— Ну, что, поговорил с другом? — усмехнулся он.

— Так точно, поговорил. Спасибо вам.

— Мне не за что, Ли Зена благодари, он настоял на вашей встрече. А ты, сам, определился с дальнейшей службой?

— Сейчас перебираюсь в Таежную.

— Давай-ко в Сайн-Шанде послужи, пока есть возможность получить повышение. А в Союзе, скажу тебе откровенно, в ближайшем будущем делать нечего.

Генерал отодвинул занавеску и стал смотреть в окно.

— Не так я представлял будущее, — не сразу признался генерал. — Не таким… Рухнет все это скоро. К руководству страной приставили бездарных людей, вечных вторых лиц. Страной управляют начальники политотделов. Где Жуков? Где Конев и Рокоссовский? Где маршалы? А эти размоют партию, социалистические ценности. Дай бы бог, государство устояло. В тридцатых тоже самое было, грызлись, как пауки в банке, пока Сталину не надоело. У них веры нет ни в бога, ни в партию. Пока они возятся, молодняк отвратится от партии. И придут молодые голодные волки. Вот тогда и настанет конец Советской власти… Думаешь, я партию оплакиваю? Брюзжу тут… Нет. Сейчас надо думать, что с Родиной станет, когда к власти придут хищники Они пока что в комсомолах и на полпути, но скоро придут Я чувствую их мягкую шакалью поступь… Поэтому помни мои слова и будь осторожен.