Кирилл Топалов - Не сердись, человечек

— Приду обязательно, прямо с ребеночком, — шучу я.

Так, за разговорами, мы и не заметили, как догнали остальных девчонок. В нашем доме уже довольно много новеньких, и число их здесь никогда не уменьшается. У каждой — своя трагедия. И наверняка каждая, попав сюда, думает сначала об остальных так же плохо, как думала когда-то я. Судьбы вновь прибывших схожи с нашими: кому-то любимый наврал с три короба, кого-то обманул и покинул, у кого-то просто-напросто замел следы, а у кого-то поспешно женился на другой, более перспективной… Но есть и такие, которые, как Тинка, пытались наложить на себя руки…

Как важно выстоять, выдюжить с самого начала. Ведь если проявишь слабость с первых дней, потом тебе уже не будет жизни. В этом смысле мне очень повезло. И не только потому, что я девушка с характером, а потому, что меня поняли мои коллеги и начальство, не отвернулись от меня, протянули руку помощи. Как это много значит для матери-одиночки, я начинаю понимать только сейчас.

— Если обещаешь молчать, я скажу тебе кое-что, — слышу голос Ани.

— Ты же знаешь, я не трепачка.

— Матушка не возьмет своего ребенка, — произносит Ани, в упор глядя на меня. — Когда она сказала мне это, я была удивлена так же, как ты сейчас. Уж вроде бы и поняла, что ребенок важнее мужа и самого господа бога, а вот не может нести свой крест — видно, мужества не хватает. Она говорила мне, что, мол, ее и так все такой-сякой считают, а если явится к себе на комбинат с ребенком, и вовсе отвернутся… Рыдала-обрыдалась вчера, сказала, что под поезд бросится.

Внезапно ощущаю в ногах страшную слабость, медленно сажусь на землю. Ани усаживается рядом на корточки, испуганно смотрит на меня. Улыбаюсь: мол, ничего, минутная слабость от неожиданного психологического эффекта. Немного погодя встаю и говорю Ани, что надо бы догнать наших девчонок, опять оторвавшихся от нас и ушедших вперед.

Настигаем их уже у самого входа в село. Вечереет, на лавочках под плетнями поусаживались целые команды бабок. Они прямо-таки съедают нас своими взглядами. Одна старуха крестится и что-то шамкает беззубым ртом.

— Эй, чертовы шарики! — кричит нам мальчишка, стоящий рядом со старухой.

Услышав его крик, маленькие девочки, игравшие в дочки-матери на обочине дороги, схватили кукол и, прижав к себе, бросились к своим калиткам, глядя на нас как на каких-то чудищ. Что касается меня, то я не реагирую на все это, но представляю, каково новеньким — ведь для них все это впервой.

Мы встретили Матушку у кинотеатра. До фильма оставалось пять минут, билеты нам достались на первый ряд. Входим в зал, занимаем места, и свет тут же гаснет. Чувствую себя ужасно взвинченной, да и вообще что-то нехорошо мне: покалывает в пояснице, какая-то тяжесть в нижней части живота. Вот это беспокоит меня. А может быть, это от ходьбы? Ведь я два месяца никуда не выходила.

А какой тяжелый здесь воздух…

— Матушка, который час? — шепчу я, понимая, что не высижу до конца в такой духоте.

— Девять минут осталось. А что, чувствуешь себя неважно?

— Есть немного.

— Это от духоты. Выйдем на улицу — пройдет.

— Лучше я сейчас выйду, покалывает что-то в пояснице.

— Покалывало или покалывает? — спрашивает Матушка.

— Да хватит вам, — произносит кто-то сзади. — Мы что, вас пришли слушать или кино смотреть?

— Смотри, тебе никто не мешает, — бросает Матушка.

— Вы мешаете! — не унимается мужчина.

— От этих нет никакого спасу, — заявляет одна из сельских дам.

Ее поддерживает вторая, заявившая, что нас надо задвинуть куда подальше, пока мы не принесли в село какую-нибудь заразу.

Наши девчата не остаются в долгу. Начинается такой скандал, что в зале вспыхивает свет и показ фильма прекращается. Сквозь шум слышится голос Матушки, которая говорит сельским дамам, что пусть они не обольщаются на свой счет. Думают, если спрятались за ставнями своих домов, так уже и не видно, что они вытворяют. В ответ сельские заявили, что-де у них есть дома и они могут спрятаться в них, а у нас и домов-то нет, как у всех людей.

Я чувствую себя все хуже и не нахожу сил сказать Матушке, что мне необходимо выйти немедленно. Хорошо, она взглянула на меня и, поняв мое состояние, вывела на улицу. Остальные девчата тоже вышли следом. Наконец-то можно вдохнуть чистый прохладный воздух! Но странное дело, вместо того чтобы прийти в себя, я как бы погружаюсь в какую-то вату и слышу голос Матушки, которая приказывает кому-то из девчат позвонить куда-то. Что со мной, почему так кружится голова? Надо уходить скорее отсюда, подальше от этого проклятого кинотеатра…