Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

— Ой, папа, у нас в палате такое произошло — страшно рассказывать! — голос дочери дрогнул. Она снова прижалась к отцу. И ее волнение передалось ему.

— Если это так тебя беспокоит, не вспоминай, твои волнения плохо отразятся на Петеньке.

— Я стараюсь не думать, но не могу. Не дай Бог, такого никому. — Она помолчала, отец поглаживал ее по голове, как бывало в детстве, и она не отказалась от ласки.

— Папа, я постараюсь не волноваться, но я не могу тебе не рассказать. Ты узнаешь о происшествии по долгу службы, а может до генералов такие эпизоды не доходят, но ты послушай меня, я все видела, лежала рядом, — и она коротко рассказала о трагедии.

— Я потрясен не менее тебя. Несчастная женщина. Она погибла?

— Ее спасли. Беда случилась в больнице. Для меня несчастье женщины тяжелее вдвойне: я ее знала раньше. Она лежала со мной на сохранении. Ничто не предвещало несчастья, и вдруг, — Алена сделала паузу. — Горе Евгении безгранично, а толкнуло ее на этот шаг — рождение второго ребенка-урода. Понимаешь, в чем ее трагедия? Болезненное осознание своей неполноценности. Но я то знаю, она здоровая, без комплексов.

— Это еще надо проверить.

— Я тебе говорю, как медик.

— Верю-верю. Но изучить стоит всю ее жизнь тому, кто будет ею заниматься.

— Папа, я тебя очень прошу: возьми под свой контроль. Это же необычное и страшное дело. Тебя оно должно заинтересовать.

— Но у меня и моей бригады иные задачи.

— Папа, но я тебя очень прошу!

— Хорошо, только из любви к тебе.

— Почему? Разве нельзя, вот так, просто?

— Из любви за всякое дело берешься охотнее, и идет оно плодотворнее. Кстати, кто у нее муж, отец ребенка?

— С мужем она разошлась после рождения первого сына, который все же умер, а кто отец второго ребенка — она никому не говорила. Отец у Евгении бывший военный, кажется, подполковник, ракетчик. Мать-педагог. Пенсионеры.

— Вот тут может быть, и зарыта собака.

— Хочешь сказать, виноват отец-ракетчик? Но он крепок, как кедр, ему шестьдесят, а выглядит на полста. Я его видела дважды.

— Как знать, как знать? — рассеянно сказал Климов. — Причин множество. Ты знаешь, но я пришел к тебе. Твой инженер был?

— Папа, почему ты Алешу так называешь? — надула губы Алена.

— Для солидности. Не каждый инженер может считаться инженером, а твой Алешка, я слышал, имеет солидный вес в этой когорте. Давай будем прощаться, — он поцеловал дочь в губы.

— Папа, ты мне обещаешь?

— Обещаю, как только она встанет на ноги, — сказал он твердо и удалился.

Скандалы в высшем эшелоне власти Красноярска, связанные с действием климовской бригады, смелой публикацией выдержек из интернетовского сайта, собранные неким борцом за справедливость, разоблачителем мафии под псевдонимом «Коготь-2», последовавшей отставки главного милиционера региона отодвинули на некоторое время дело Савиновой. Только Петраков продолжал следствие и уже имел солидную информацию, из которой вырисовывались досье как погибшей, так и ее любовника.

Климов со своим многолетним опытом, еще до возвращения молодого детектива из Тоннельного, знал, в каком направлении вести поиск улик, против кого, и был уверен, что никому не уйти из его мертвой хватки. Но неожиданно для себя, он увидел новый поворот дела, связанный с несчастной детоубийцей. Взглянув на принесенное по его просьбе дело Кузнецовой, он, как всегда, пристально рассмотрел снимки молодой женщины и удивленно вскинул брови. На него смотрела с театральных афиш Лидия Савинова. Только в глазах вместо задора и манящих огоньков — печаль. Что это: простое портретное совпадение, двойники или наследственность? В памяти всплыл фотоальбом, что рассыпался на полу квартиры актрисы и приобщенный к делу убитой догадливым следователем. Альбомом преступники явно заинтересовались, но, судя по тому, что женщину пытали, прижигая обе пятки, искомое не нашли, а если актриса под пытками все же указала на кого-то, теперь не узнать. Генерала интересовали ранние снимки Савиновой. Он подобрал их по годам и приблизил к снимкам Евгении. Сходство разительное.

Климов посмотрел на часы. Обед. Сегодня день выписки из роддома дочери с внуком. По всему она уже дома, кормит малыша. Он — дед! Как-то еще не ощутил своего нового состояния. Может быть, никакого особого состояния нет, его придумал он и все другие деды до него?

Просто семья разрослась, увеличилась на одного человека, и ты ответствен теперь и за него. Но ответственность его косвенная, как косвенная улика, при помощи которой нельзя посадить лихого человека за решетку. Прямая ответственность лежит на других. И все же это состояние с дополнительными приятными заботами и хлопотами привносит в жизнь новые ощущения. Вот и жена сегодня прилетает по поводу рождения внука. Разве это не приятно?