Михаил Захарин - Приговоренный к пожизненному. Книга, написанная шариковой ручкой

Так вот, география…

Ну спросите, спросите у меня столицу Гондураса.

Тегусигальпа!

Спросите столицу, например, Лихтенштейна.

Ну?!

Вадуц.

Столица Суринама?

Парамарибо!

Столица Брунея?

Бандар-Сери-Бегаван.

Да, с того времени не все столицы и города удержались у меня в голове. Но тогда, в пустом пространстве молчаливого карцера, мне необходимо было заниматься чем-то, иначе мне грозила бы умственная летаргия.

Дальше, откровенно говоря, мои дни не совсем интересны для подробного описания, так как все они сливались своею похожестью в одну скучную линию. Я просто не хочу повторяться и боюсь показаться нудным. Но этот год, проведенный в ожидании рассмотрения кассационной жалобы, я все-таки провел не инертно, а с ощутимой пользой для себя.

Во-первых, я набрался сил: волевых, физических, душевных.

Я обрел прежнее жизнелюбие. Я понял, что выход есть всегда. Даже тогда, когда кажется, что его нет. Это вопрос времени и внутренней мобилизации.

Во-вторых, я осознал, что это не конец. Все движется, меняется и проходит. Мое дело — лишь полноценно и осознанно проживать настоящий момент, каждую секунду, минуту, час, день. Бороться до конца, а в конце посмотреть, что из этого выйдет. Это не только растянутый на годы интерес, но даже цель. А с целью ты не пропадешь.

В-третьих, можно извлечь из этого отрицательного опыта массу положительных вещей. Можно сделать себя лучше, мудрее, а мысли — острее, глубже. Главное — знать, чего хотеть, где искать, к чему приложиться. Можно, конечно, не делаться лучше, оставить себя таким, какой ты есть, плыть бестолково по течению замкнутой камерной жизни из года в год, медленно превращаясь в тыкву, в аморфную биологическую массу с ограниченным диапазоном эмоций, потребностей, нужд и мелочных интересов.

Я бросил курить, стал больше заниматься спортом. Налег на книги. У меня появился литературный вкус. Я открыл для себя замечательную книгу, которая помогла мне пересмотреть ценности, отсеяв все лишнее и наносное, изменив мое мировоззрение… Книга «Семь навыков высокоэффективных людей» Стивена Кови, всем известная. Говоря о ней сейчас, я чувствую себя дешевым агитатором, но, тем не менее, она действительно повлияла на мое сознание (может быть, потому, что я долго был с ней наедине) и помогла разобраться в себе, во всем происходящем.

За этот год меня наконец-то подняли на общее положение. Я оставил позади шесть месяцев беспрерывных карцеров. Хоть Рыба и грел меня моими же продуктами, все равно это нелегко — находиться в пустой, скучной, продуваемой сквозняками камере, когда ничего нельзя и ничего не можно, когда всё забирают и ничего не отдают. Когда лай собак, крик людей и шмоны.

Карцер — это всегда струна натянутого нерва и жесткого дискомфорта.

Рыбу к этому времени перевели на другой корпус. Вместе с ним порвалась та невидимая нить, что связывала меня с миром, где были все мои, где была Она. Я не помню, о чем был наш с Ней последний разговор. Я перешел на письма. Она писала реже, чем я. Она писала меньше. Она отдалялась. Но она писала. Пока Ее письма были как свежий ветерок, ворвавшийся в затхлое, душное помещение. Но разве имела Она представление об этом?!

Но главное — за это время мне удалось разжиться ободряющей информацией касаемо условий содержания, в которых мне придется скоро очутиться.

Что пугает человека?

Неизвестность!

Во-первых, я не знал, куда меня увезут, но я знал, что «командировок» по стране для «пыжиков» всего шесть. Это «Белый лебедь», «Черный дельфин», «Пятак» (он же Огненный остров), «Полярная сова» (п. Харп), еще одна в Мордовии и Ивдель под Екатеринбургом.

Все страхи и ужасы, формируемые телевидением и слухами о «Дельфине» и «Лебеде», вся жуть тонкими, но убедительно-страшными потоками вытекает из тех мест. Вытекала и пугала общество. О «Дельфине» я рассуждал как о кромешном аде, не меньше. И тут через наш централ идет человек оттуда (Серега Чуваш) и говорит: «Забудь, Миха, все поменялось. Избивать перестали, так, иногда могут прописать, но в целом уже не убивают, как раньше. Стало легче».

Есть повод для радости, да, но неизвестно еще, куда меня определят. Позже я узнал, что всех «свежевыпеченных» пыжиков увозят на Харп. Но там тоже не сахар. Буквально после Чуваша мимо проезжал один осужденный, прямиком из Харпа. От него-то я узнал, что Харп — это место, куда не нужно торопиться. Там избивали каждый день, за любую провинность, находя повод. Там избивали так, что люди обсирались. И это была уже нехорошая новость, потому что он сказал, что меня увезут именно туда.