Гюнтер Бройн - Буриданов осел

Может быть, она еще подумала: Неприятно, когда в доме чужой! Или: Разве не может человек измениться? Я ведь изменилась?

Может быть. Кто разберется в Элизабет!

Имя Гюнтера де Бройна знакомо советскому читателю меньше, чем имена его ровесников (или почти ровесников) Дитера Нолля, Франца Фюмана, Макса Вальтера Шульца.

А между тем он также принадлежит к так называемому «поколению вернувшихся», то есть к гражданам ГДР, чье отрочество или юность прошли в гитлеровском рейхе, чья биография была так или иначе связана с несправедливой, захватнической войной.

Естественно, что в творчестве писателей этого поколения тема второй мировой войны, расплаты с фашизмом и за фашизм стояла иначе, чем в книгах старших — Бехера и Брехта, Бределя, Вольфа, Зегерс.

Старшие, испытанные борцы против фашизма, эмигранты, в книгах своих, написанных в дни войны или сразу после разгрома рейха, давали политически и философски точный ответ на все жесткие вопросы, поставленные историей. Для младших — в прошлом солдат фашистской армии — решение вопроса об исторической ответственности, о прошлом и будущем родной страны было неразрывно связано с вопросом о своем личном пути, о своем праве стать гражданином первого в истории государства немецких рабочих и крестьян. Нет, конечно, военные книги представителей «поколения вернувшихся» не были автобиографиями. Но личный опыт автора всегда присутствовал в изображении судьбы героя, причем оценка всех его поступков, мыслей, решений отличалась исключительной суровостью и беспощадностью. Более того, все книги эти показывали, насколько трудно бывшему гражданину фашистской Германии изжить прошлое, даже в тех случаях, когда он искренне хочет рассчитаться с ним.

В этом ряду стоит и первое крупное произведение Гюнтера де Бройна — роман «Ущелье» (1963), первая часть которого повествует о последних неделях войны, вторая — о послевоенных судьбах героев. Книга эта во многом близка другим, уже известным нашему читателю произведениям ровесников Г. де Бройна, таким, как «Приключения Вернера Хольта» Дитера Нолля или «Мы не пыль на ветру» Макса Вальтера Шульца. Впрочем, и биография Гюнтера де Бройна во многом совпадает с биографиями его ровесников.

Он родился в Берлине осенью 1926 года, был призван в армию уже к концу войны, после нескольких месяцев плена стал сельскохозяйственным рабочим в западной зоне, в 1946 году переехал в Берлин и, окончив педагогические курсы, работал учителем в деревне. Получив затем специальное и высшее библиотечное образование, он до 1963 года (когда целиком перешел на литературную работу) занимал ряд ответственных постов в библиотеках ГДР. Начиная с 1962 года Г. де Бройн опубликовал несколько сборников новелл, за один из которых ему была присуждена премия Генриха Манна.

И рассказы Г. де Бройна и роман «Ущелье» отличало еще более острое (чем в книгах других авторов) внимание к глубинной психологии героев и особенно ко всем пережиткам прошлого, которые могут таиться в закоулках человеческого сознания.

Действие нового романа Г. де Бройна — «Буриданов осел» — происходит в 1965 году. Герой книги Карл Эрп, закончивший войну двадцатилетним солдатом разгромленной фашистской армии, — сейчас сорокалетний, уважаемый гражданин ГДР. Испытание истинного качества характера своего героя Г. де Бройн проводит на материале его личной жизни. Способ этот вполне законный. Ведь еще Чернышевский в статье «Русский человек на rendez-vous», анализируя лишь один эпизод (объяснение любящих) в повести Тургенева «Ася», показал дряблость и трусливость, скрытую за якобы «благородными» решениями героя. И — более того — трусливость в личном Чернышевский справедливо истолковал как обнаружение скрытой в характере героя и общественной трусливости. Каков ты в любви, таков и в борьбе — вот смысл статьи Чернышевского. Таким же путем идет в своем романе Г. де Бройн.

Внешне Карл Эрп как будто бы вполне «прочный» гражданин социалистической страны. Он член СЕПГ, директор библиотеки, относящийся к своему делу отнюдь не формально. Он вполне выдержан в своих политических взглядах и высказываниях, в своих литературных вкусах.

Но вот в «личном», которое с тщательностью анатома исследует Г. де Бройн, дело обстоит не так благополучно и не только потому, что герой не проявляет здесь ни зрелости, ни мужества. Он еще и стремится с бессознательным лицемерием оправдать с помощью «передовой идеологии» проявление своей трусливости и эгоизма.