Сергей Докучаев - Глиняный сосуд

— Кардиохирургия.

— Это Агаров. Елена Николаевна не появлялась?

— Нет, не появлялась.

— Странно. Сотовый тоже не отвечает.

— Что там у нас по Еременко? В реанимацию ходили?

— Все по-старому, профессор. Елена Николаевна должна была делать вчера назначения. Посмотреть историю болезни?

В трубке глубоко вздохнули.

— Да, посмотрите и зайдите ко мне, пожалуйста.

— Хорошо, — сказала врач вслед коротким гудкам.

— Что? — спросил Василий.

— Говорит, что телефон Елены не отвечает и просит зайти к нему с историей болезни Еременко.

— На нее это не похоже…

— Может быть, что-то семейное? — проговорила Виктория, рассматривая покрасневшее лицо в маленькое зеркальце.

— Может быть, хотя у нее, кажется, никого не осталось.

Она встала из-за стола и, открыв дверь, вышла в коридор. На посту взяла толстую папку с больничными выписками Еременко и, просмотрев последнюю страницу, пошла к профессору. Постучала в дверь. Зашла.

Профессор закрыл толстую книгу под названием «Доктор Гааз» и отложил в сторону.

— Я посмотрела. Добавилось только железо в уколах. Сегодня должны поставить фильтр.

— Ты вот что, пока Елены Николаевны нет, сходи в реанимацию и узнай, что и как. Я сегодня хочу консилиум созвать. Профессор Таладзе приезжает из Петербурга. Подумаем, что еще можно сделать такого, чего мы не сделали с Микулиным в прошлый раз.

— Хорошо.

— Почему глаза зареванные? — спросил он, пристально на нее посмотрев. — Кто обидел? Назови имя того, кому надоело жить!

Он улыбнулся.

— Никто, профессор. Все хорошо.

— Из-за Матвейчука что ли?

Она кивнула.

— Сделаем все, что в наших силах.

— Спасибо.

Зазвонил телефон. Профессор не стал снимать трубку, а нажал кнопку громкой связи:

— Слушаю.

— Здравствуйте, профессор. Заведующий отделением нейрохирургии беспокоит. К нам привезли Бестужеву Елену Николаевну. Мы не смогли найти никого из ее родственников, а нужно заполнить документацию, разобраться с формальностями.

— Что значит, привезли к вам?!

— Подозрение на инсульт. В данное время проводим реанимационные мероприятия.

— Так… Сейчас я сам приду. Родственников у нее не осталось.

— Хорошо, ждем.

Агаров посмотрел на интерна большими бегающими глазами и промолвил:

— Так, Виктория, беги в ординаторскую и срочно позови сюда Василия! Час от часу не легче!

— Но как же это?

— Беги за Василием, Вика.

Та выбежала.

— Спокойно… — сказал себе Агаров, встал из-за стола, взял листочек и что-то на нем написал.

Вошел хирург.

— Звали?

— Василий, поедешь сейчас на квартиру Елены Николаевны. Вот адрес. Сейчас она у нас в институте, в реанимации нейрохирургии. Узнай дома все и сразу позвони мне.

Василий взял в руки бумажку с адресом и понюхал.

— Да что ты ее нюхаешь? Беги уже!

— А как же операция после обеда?

— Отменяется. Послезавтра по плану Матвейчук. На сегодня все отменяется. Давай, поезжай.

Профессор выключил вентилятор, накинул на плечи белый халат, убрал в кожаный коричневый портфель какие-то бумаги из стола. Огляделся, чтобы ничего не забыть, и вышел следом.

На улице его окликнула какая-то женщина.

— Здравствуйте, профессор. Я — мама Максима Еременко. Извините, ради Бога. Как мой сын?

Не сбавляя шагу, тот ответил:

— Здравствуйте. Состояние тяжелое, но стабильное. Делаем все, что в наших силах.

— Он в сознании? С ним можно поговорить?

— Нет. Пока это невозможно. Извините, я очень спешу.

— Да-да, понимаю, — не отставая от него ни на шаг, проговорила она, запыхавшись.

— Уверен, что все будет хорошо, — ответил профессор, открывая дверь в главный корпус. Позвоните в ординаторскую завтра.

— Хорошо, обязательно позвоню! — ответила измученная женщина с бледным, как пепел, лицом. — Елену Николаевну спросить, да?

Профессор на секунду задержался в дверях и, не оборачиваясь, произнес:

— Нет. Спросите врача Викторию Сергеевну. Теперь она будет вести Максима.

— Да? А почему так?

Но профессор уже скрылся за дверью.

— Хорошо, я спрошу Викторию Сергеевну! — крикнула женщина вслед.

К ней подошел полноватый охранник, покрытый южным загаром, и с важностью хозяина положения попросил не стоять перед дверью, мешая движению людей. Женщина отошла в сторону и тут заметила, как прямо в ее сторону, разговаривая по телефону, идет молодая девушка в солнцезащитных очках.

Правый глаз матери Максима начал нервно дергаться, словно кто-то включил перемотку пленки назад. Она огляделась в поисках уголка, куда можно было бы спрятаться, но не найдя ничего лучшего, просто отвернулась лицом к стене, сделав вид, что читает объявление.