Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

— Не переживай. Накопишь и уедешь. Главное, пить завязывай.

Мы подошли к магазину и решили выкурить по сигарете.

— Однажды в детстве мне как-то не спалось из-за ангины, — сказал я. — Так вот, сижу на подоконнике и своими глазами сквозь пелену окна вижу деревянные дома, молоденький тополь и двух влюбленных под ним на лавочке. Говорят, раньше на месте нашего микрорайона была деревня. Потом ее снесли, проложив бульвар и выстроив панельные дома. Тополь у нас во дворе, кстати, после видения почти сразу срезали. Остался лишь пень.

— Ты не пил в тот вечер? — спросил он, все еще шатаясь.

— Смеешься, что ли? Мне лет шесть было от силы.

— Тогда не знаю, — сделав несколько затяжек и кинув сигарету, сказал он. — Пошли. Холодно.

Я тоже свою сигарету выкинул и растер ногой.

Мы, ежась от мороза, быстрей зашли внутрь, взяли корзинку и направились сразу в винно-водочный отдел.

— Помню, как вместо этого супермаркета был обычный гастроном и вон в том углу стоял автомат по продаже томатного сока. Ты брал чистый стакан, бабушка клала в кассу две копейки, и тебе наливали самый вкусный в мире сок.

— А я помню последние автоматы с газированной водой на улице.

— Сейчас они уже на свалках, наверное, ржавеют, — ответил Степан, рассматривая этикетку на бутылке.

Охранник стоял рядом и как бы тоже рассматривал этикетки.

Положив в корзинку бутылку водки, кока-колу, сигареты и несколько бутылок пива, мы пошли на кассу. Охранник уже стоял около входной двери.

— Девушка, а не хотите составить мне на ночь компанию? — спросил Степан кассиршу заплетающимся голосом.

Она подняла на него свои недобрые уставшие глаза и буркнула:

— Егор, иди сюда.

Охранник Егор сразу подошел.

— Так, спокойно, — сказал я. — Не нужно охраны, сейчас мы расплатимся и уйдем. Он пошутил просто.

— Знаю я вас, шутников, — сказала она. — Ходят тут всякие по ночам. Вам лучше убраться по добру.

Я не стал реагировать, оплатил молча покупки, уложил все в пакет и повел Степана на выход.

— В этом гастрономе всю жизнь проработала моя бабушка, а вот кто ты такая?! — крикнул Степан. — Сама убирайся!

— Замолчи, дурак, — сказал я. — Тебе пить совсем нельзя.

Мы вышли на улицу. Я плотно укутал горло в воротник пальто и надвинул на лоб шапку.

— Тебя проводить?

— Сам дойду, — пробурчал Степан и пошел в сторону дома, брякая бутылками в пакете.

На самом деле, это не дом Степана — прокисший квас, а молодость наша уже смердит. Призраки, одни сплошные призраки, как в нашем конструкторском бюро, где я один на всем этаже работал за кульманом, в затхлом помещении с тусклой лампочкой.

Теперь моя жизнь — это Катька. Мой смысл жизни — это сделать ее счастливой. А как я буду зарабатывать эти деньги — совершенно неважно. Будет она счастлива, будет и мне хорошо. Жизнь сузилась до одного человека. Эта компактность мне нравилась, а Степан, Андрей, Ленка — всего лишь гнилые яблоки на дереве жизни. С минуты на минуту должны были упасть.

Вихрь вместе с корнями выворачивал из глинистой земли высохшие деревья и остатки кустарника. Люди шли, молча, закрываясь руками от палящего багрового солнца, песка и пыли. Дети тощими ручонками держались за родителей из последних сил. Я тоже брел, постоянно спотыкаясь о камни и булыжники и пристроившись за спиной пожилого человека, который вел за окровавленную руку взрослого сына.

Вдруг какая-то женщина недалеко от нас демонстративно развернулась и пошла в обратную сторону. Ее примеру последовали еще несколько человек. Другие продолжали идти, пытаясь противостоять стихии.

— Извините, а вы не подскажете, куда мы идем? — закрываясь рукой от песчаного вихря, спросил я у пожилого человека. — И в сущности зачем?

— Просто иди, — ответил он почти шепотом. — Потом поймешь.

— А если я не хочу… — срываясь на хрип, сказал я. — Какой смысл идти вперед, когда не знаешь, куда и зачем идешь? Может позади легче и лучше.

— Легче — еще не значит лучше.

— Не соглашусь.

— Где ты был, когда создавалась Вселенная?! — громогласно вопрошал собеседник. — Скажи, если знаешь. Где ты был, когда создавались звезды на небе?! Скажи, если знаешь.

Я поймал на себе печальный, но в тоже время добрый взгляд сына.

— Иди вперед, как бы трудно не было, — сказал старик и замолчал.

— Претерпевший до конца, будет спасен, — добавил сын.

Тут я почувствовал теплую и нежную руку в своей ладони, подумал, что это Катькина рука, но, повернув голову, увидел, существо, лишь отдаленно напоминавшее жену. Лицо не выражало ни единой эмоции, как кукла из глины. Существо позвало меня идти за женщиной, силуэт которой уже почти скрылся на горизонте. Я хотел что-то возразить, но тут вихрь сбил меня с ног, а похожая на Катю кукла рассыпалась на множество черепков. Песок забил мне глаза, проник через рот в гортань, в нос и уши.