— Как только девочка возьмет меня на руки, я тут же с места в карьер, через огороды, за калитку, вдоль Январской, через пустырь, в камыши, и в лес.
— Я бы не стала доверять птицам, — скептически отозвалась Тамара, — как навигатор, они не очень.
— Найду свое поле и буду по нему бегать.
— Опять он про поле!
— Тебя позавчера тискали, что ж не воспользовался ситуацией?
— Так она же с голыми руками была, — возмущенно ответил Первый, — я не могу поцарапать девочку. Я джентльмен!
— А на прошлой неделе?
— Дождь тогда шел. Я по лужам прыгать не нанимался. А в следующий раз, точно.
— Да ты в ее руках тут же раскисаешь с довольной улыбкой, тряпка, — заметила Каролина-Эбигейл-Гертруда Константинопольская, в миру просто Машка.
— Это я так притворяюсь. Усыпляю бдительность.
Человек перешел к другой клетке.
— Ну вот, — улыбнулся Арнольд, — теперь копают под меня.
— Зря смеешься. Сколько наших уже унесли наружу и никто не вернулся.
— Все кролики попадают на небеса.
— Предлагаю почтить их память минутой молчания, — скорбно произнес Первый.
— Человек! Ну сколько можно!
Будто услышав Тамару, хозяин посмотрел на часы.
— Ух, ты! Да вы, наверно, проголодались?
— Наверно? — изумилась Тамара, — Наверно? Проголодались? Нет, вы слышали?
Пока Первый поминал ушедших добрым словом, его сморило. Под возмущенные речи Тамары, он провалился в сон, в котором видел себя прыгающим под золотым солнцем по зеленому полю, уходящему за горизонт. А потом за другой горизонт. И другой…
Вечером девочка подошла к клетке нашего героя, открыла дверцу, достала Первого и прижала к себе. Кролики затаили дыхание.
Чем он так приглянулся ей, не понятно. Но именно он, Первый, был ее любимцем. Она его гладила, рассказывала истории и чесала за ухом.
— Левее! Еще левее! Во-во-во! Так-так-так!
— Вы только посмотрите на него, — фыркнула Машка, — ведет себя, как придурок.
— Заиуешь, заиуй олча, — еле-еле выговорил Первый от непомерно растянутой улыбки.
— Чего-чего?
— Хочешь бежать, — улыбнулся Арнольд, — сейчас самое подходящее время.
— Ага, — безвольный, как фруктовое желе, прошептал Первый, — еще чуть-чуть.
— Тебя ждет твое поле, — напомнила Тамара.
— Я уже почти там.
Таисия подозвала детей к себе и указала на Первого:
— Смотрите, — провозгласила она не со зла, а смеха ради, — это кролик, не останавливающийся ни перед чем для достижения своей цели.
Она поглядела вокруг себя, но крольчата уже разбежались в разные стороны.
— У меня все под контролем, — заверил Первый, сияя от удовольствия.
И тут со всех сторон посыпалось:
— Пацан сказал, пацан сделал!
— Нельзя объять необъятное! Зуб даю!
— Давши слово — держись… и как-то там дальше.
— Самая лучшая капуста — белокочанная!
— Чего-чего?
— Ой, а вы не про капусту сейчас?
— Мы про Первого.
Видя, что кролики ведут себя взволнованно, девочка отправила своего любимца в клетку, предварительно поцеловав в макушку.
— Спокойной ночи.
— Все кролики ночные, — крикнула вслед Машка, но девочка не понимала их язык.
Она закрыла за собой дверь и в крольчатнике образовалась тишина.
— В следующий раз, вот точно убегу! — пообещал Первый, не лежа и наслаждаясь, а валяясь и кайфуя.
— Стыдоба! — вынесла свой вердикт Машка.
Да, кролики ночные животные. Наверно потому, что при свете Луны никто ни под кого не копает. Ночной крольчатник можно смело сравнить с базаром в предпраздничный день. Смех, споры, решение важных вопросов.
Тамара в мельчайших подробностях объясняла Первому отличие микуловской морковки от красного великана.
— Чем больше морковь, тем она безвкуснее. Аминокислоты и витамины распределяются по всему объему овоща, поэтому он становится пресным.
У Первого из головы не выходила девочка. Точнее, что-то связанное с ней. Тут бы уединится, обдумать, но разговор надо поддерживать, а иначе — какой же ты кролик?
— А я слышал от птиц, когда люди заводят семьи, им дарят большой-пребольшой торт. Он что, получается, безвкусный?
— Ну… да. Наверное.
Мимо крольчатника с топотом пронеслась тень, это было видно через щели в стене. Человек ночью отпускает своего бульдога. По всей видимости, очень злобный пес, так как доброго Малютой не назовут. Все на секунду сжались и тут же вернулись к разговору.
— Вообще правила кулинарии действуют для всех одинаково, — продолжила Тамара, — человек ты или кролик.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу