Лариса Баграмова - Проза

В руке у Верочки уже ставший её неотъемлемой частью ледоруб — оружие более надёжное и удобное, чем то, которое она видит в руках у многих.

Бесшумно и плавно открыв и прикрыв за собою входную дверь и убедившись в отсутствии свидетелей на лестнице, Верочка запирает замок на три оборота и прячет ключ в специальный карман у себя на животе. Вид из окна подъезда во внутренний двор открывает ей, по сути, ту же картину, что и со стороны проезжей части.

Спустившись на первый этаж, она делает глубокий вдох и толкает дверь наружу…

8

Ближайшие к Верочке прохожие останавливаются и поворачивают головы в её сторону. Верочка по очереди задерживает взгляд на их лицах. Большинство людей ей незнакомы, но часть из них — её соседи, с которыми она мимолётно здоровалась по дороге на работу или в магазин. Верочка кивает им, и они отвечают ей такими же оценивающими кивками. Глаза их опускаются на ледоруб в её руке, и каждый непроизвольно чуть крепче сжимает в руках своё оружие.

Верочка никуда не торопится. Если потребуется, она готова провести на крыльце весь остаток дня. Она принюхивается, прислушивается, приглядывается к обстановке.

Во дворе горят два костра: один на детской площадке в районе песочницы и другой чуть дальше, прямо на асфальте в проёме между пятиэтажными домами. Люди, сидящие рядом с огнём на поваленных деревьях, в основном, крепкие и молодые мужчины, что-то переворачивают на импровизированных вертелах. Круг стоящих за их спинами наблюдателей состоит из женщин и пожилых людей.

Деревьев в округе почти нет, остались только редкие кусты. Зато на парковке, около подъездов и на газонах высокими баррикадами сложены рассортированные по категориям дрова: брёвна, сучья и хворост. Серые опилки равномерно покрывают протоптанные в палисадниках дорожки.

По периметру газонов аккуратными кучами лежат мусорные пакеты. Часть из них прикрыта плёнкой, края которой прижаты к земле обломками кирпичей. Верочка принюхивается, но не чувствует от них никакого неприятного запаха. Зато ей мерещится идущий отовсюду душный запах ванили.

Верочка поднимает глаза наверх и видит сквозь серо-зелёные перистые облака куски незнакомого мутно-жёлтого неба…

Спустя несколько минут она замечает, что на улице холодно. По календарю сейчас должен быть конец августа, но в безветренном воздухе явно чувствуется уже не летняя прохлада.

Никто не разговаривает. Только чуть слышно трещат вдалеке горящие сучья, распространяя вокруг костров клубы розоватого дыма…

Наконец прохожие возобновляют своё движение, и Верочка, выбрав наиболее безлюдное направление, присоединяется к прогуливающимся.

Люди жарят на костре собаку — Верочка определяет это по лохматой окровавленной шкуре, которую она замечает недалеко от огня, приблизившись к действу на достаточно близкое расстояние. Присоединиться к кругу стоящих вокруг костра ей не дают: при её попытке подойти ближе женщины смыкают ряды плотнее, а один из мужчин, время от времени подкладывающий в пламя поленья, поднимает глаза на незваную гостью и, убрав руку с вертела, перекладывает её на торчащий у него за поясом топор. Верочка послушно отходит на безопасное расстояние.

Обход вокруг дома она считает для первого раза излишним, тем более что несколько человек, которых она никогда не видела ранее, прогуливаются слишком уж близко к её подъезду. Верочка собирается домой и прикидывает, сколько времени потребуется ей, чтобы дойти обратно, не столкнувшись по пути с беспорядочно движущимися прохожими, однако её планы нарушает неожиданное событие.

Со стороны бывшего магазина раздаётся захлебывающийся рёв мчащегося на полной скорости автомобиля. Машина врывается во двор и, разметав по пути несколько стогов заготовленного хвороста, останавливается прямо посреди тротуара напротив соседнего здания. Окна автомобиля опущены, и из них на всю округу раздаются оглушительные звуки шансона.

Дверь со стороны водительского сидения распахивается, и из машины вываливается наружу пьяный небритый мужчина в разорванной на груди полосатой рубашке. В левой руке у него зажата початая бутылка, в правой — одноствольное охотничье ружьё.

«Пидорррры! Бл***и!» — с хриплым рычанием выкрикивает на весь двор новоприбывший, — «Соплежуи! Все сдохнем! Все сдохнем!» — он смахивает рукавом с лица набежавшую слезу и делает паузу, чтобы отдышаться и глотнуть еще спиртного. Потом обводит мутным взглядом окружающих и поднимает оружие на уровень груди: «Ну, кто первый? Кто первый, я спрашиваю? Ты? Или ты, пиз***?» — пьяный поворачивает оружие в сторону Верочкиной соседки, пожилой женщины из третьего подъезда, с которой та ещё не успела обменяться кивками, и оказывается спиной к обоим кострам.