Мы порознь,
Эдакая техногенная поросль,
Что оставит грядущему вместо печати
Размытый след в захудалом чате,
Так что резвый профан-инопланетянин
Подумает: «Видимо, это чатлане»,
Но споткнется мыслью о наш релиз,
Состоящий из слов «Гагарин; Битлз».
(На подступе к alma mater
Время душит меня в своих объятьях
Сотней юных лиц — новое! новое! —
Здравствуй, племя младое, незнакомое! )
…М — метро, П — пролет арки,
Череда высоток, пустые парки,
Турники и лавки детской площадки,
Этажи, стеллажи и все такое.
Где-то шепчутся двое
Про синь, про Инь,
Про сущность смятых простынь
( После ты сказала:
«Самое смешное — я знала,
Ты хочешь приехать зачем».
Нахимов был вежливо нем).
…М — Москва, П — Питер,
Вот и сопли вытер
И проглотил слюни
В сумасшедшем две тыщи энном июле.
Вобщем, стал взрослым,
Променял на Интернет звезды,
Ежевечерне выхожу в открытый космос
На психо-эмоциональную перезагрузку,
Упорно мозоля клавишу «пуска».
Эй, Вселенная, мы начеку!
Всем твоим обитателям наше «ку!»
15.7.2008
Смешалось все в Британском Королевстве —
сэр Ланселот глотает кипяток,
подсунутый Болванщиком, и в детство
впадая, гнет пластмассовый клинок.
Агата Кристи прячется от прессы,
в тени кроваво-красных пирамид,
лорд Байрон тонет,
Хаксли курит и молчит,
Уайльд с Шекспиром обсуждают пьесу.
У Джеймса Джойса — день Сурка,
Дефо и Свифт играют в дурака.
В Озерной школе — спиритический сеанс,
Уэллс гадает на кофейной гуще,
Алиса делает свой реверанс,
и Робин Гудом в королеву пущен
злой наконечник — к счастью, он засел
в свинцовой вязи серого тумана,
где время превращается в кисель,
где пудинг разговаривает с вами,
слова растягивая в многоточья,
перевирая смысл, подделывая почерк.
Варкается. Шорьки пыряют по наве.
Твой дирижабль тебя уносит к океану.
А я кузнечиков ловлю в траве,
благословляя мысленно те страны,
где очутишься. Горизонта нет
для тех, кто целый мир впускает в душу
со всей его чудесностью и чушью,
вставляя одуванчик в пистолет.
Смерть неизбежна и скучна.
Как be — was — been.
Я жду тебя на Yellow Submarine.
24.10.2009
Люди Лунного света
жадно всматриваются в голубое небо
впиваются глазами друг в друга
подруга — в подругу
приговаривая «и ты тоже»
становятся ближе, ложатся ближе
под звуки классического джаза
просачиваясь сквозь кожу
Родители просчитались
заело клавишу пробела
в программе генетического кода/древа
а бог развел руками
в мегаполисах очень людно
в мегаполисах так одиноко
Люди Лунного света
жадно всматриваются в небо —
не летит ли комета,
та, что приносит детей?
На два пола знак раскола
На два знака пол раскола
И в больной душе, на донце,
Пляшут 33 уродца.
Я умираю под твоим взглядом,
превращаюсь в полоумного самурая,
который ежесекундно производит обряд сипукку,
В мальчика-космонавта,
который раздарил Звездные Карты
и теперь не знает, как вернуться домой
В беззвучие голых осенних деревьев
В обреченность бесконечно длящегося «ре»
Но каждый раз ты не позволяешь мне умереть —
напевая что-то незамысловатое,
осторожно вынимаешь меч у меня из рук
и внимательно ищешь
линию Позорной Звезды
на моих ладонях
Утром, прогуливаясь по облакам,
Оскар Уайльд ест шоколадные конфеты,
аккуратно складывая фантики в карманы темного сюртука.
После он украдкой спускается вниз, на Пер-Лашез,
прочитывает все записки, смущенно улыбаясь,
и возвращается, осторожно оглядываясь.
Вечером к нему на чай приходит Фаррух Балсара
и они долго беседуют.
Когда Фаррух уходит,
Оскар убирает посуду и отправляется спать,
но не гасит ночник —
вдруг там, внизу,
кто-то жадно всматривается в звездное небо?
11.5.2008
девушка с колокольцами на запястьях
беспечно танцует свой танец
голой при свете полной луны
в пьяном безумье знойного Крыма
огненной птицей
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу