Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

Я поднялся на ноги, подошёл к краю крыши и пнул носком доску.

Тихо. Ничего. Ни вздоха, ни удара, ничего. Доска будто зависла в воздухе. Я хотел посмотреть, не так ли это на самом деле. Но тут снизу грохнуло. И почти сразу в окне появился Вырвиглаз.

– Доска упала… – растерянно сказал я.

Вырвиглаз матюгнулся, взглянул вправо, взглянул влево. Слева тянулся штырь громоотвода.

– Ты что, совсем… – попытался было остановить его я.

Но Вырвиглаз уже встал на подоконник. Крики приближались. Вырвиглаз вытащил из кармана коричневые кожаные перчатки, дотянулся до громоотвода и шустро сполз вниз. Я выглянул из-за края крыши. Вырвиглаз смотрел прямо на меня бледным лицом.

– Валим! Валим! Валим! – крикнул он и исчез.

Мне повезло. Я не провалился в гараж. Не сорвался при спуске со стены, сполз аккуратно, в таких вещах нельзя спешить. Вырвиглаз поджидал внизу. Мы успешно добежали до леса, выбрались на дорогу, а там дальше передвигались трусцой, остановились где-то через километр. Вырвиглаз закурил в очередной раз. На этот раз безо всякого удовольствия, даже с видимым отвращением.

– Что случилось? – спросил я.

– Что-что – спалился дёшево, – ответил Вырвиглаз. – Как щенок прыщавый. И эти…

Он выпустил к звёздам длинную дымную струю. И тут я увидел, что по щеке у него проходит несколько глубоких, но не лишённых изящества царапин. По царапинам сочилась кровь.

– Жаба, – Вырвиглаз провёл рукой по щеке, увидел кровь, облизал, – жаба одна. Я её прижал к комоду слегонца, а она такая, блин… Короче, когти сантиметровые. Расцарапала.

– А шоколадка? Надо было метнуть в неё, а пока она разбиралась бы с шоколадкой, ты бы и действовал. Это же элементарно!

– Да, – Вырвиглаз достал из кармана помятую шоколадку, – я и забыл совсем. А как она мне в рожу вцепилась, а я ей и говорю: ты чего, козявка? А эта корова дёрнулась и на бидоны наткнулась…

– На бидоны? – не понял я.

– Ну да. У них там в казарме ихней вдоль стен бидоны стоят. Доярки, блин, молочное счастье…

Вырвиглаз расхохотался.

– Они не доярки, – сказал я. – Это им просто молоко лосиное привозят. В Кологриве у Шахова лосеферма, а молоко помогает от туберкулёза. И от язвы.

– Оба! – Вырвиглаз достал сигареты. – Оба, жаба! Да ты, наверное, в баторку втрескался! Раз всё про них знаешь! Признавайся, Леденец!

– Да не втрескался я…

Вырвиглаз дымил. Сигарета зловеще освещала его харю.

– Втрескался, жаба, втрескался! Недавно ещё тубером опасался заразиться, а теперь, блин, помидоры какие! Ты втрескался в доярку, жаба! Сегодня не мой день, блин. И доска оборвалась. Пацаны рассказывали, что доска часто обрывается, советовали перчатки брать. Пригодилось. Точно, Слащёв, ты втюхался в баторку! Лосей будете вместе доить! Я прямо вижу, стоят лоси, а вы их доите, доите, доите! А прямо обосрусь сейчас…

Вырвиглаз вдруг исчез. Вот только что он шагал от меня по правую руку, и вот его нет. Я остановился. Откуда-то из-под дорожной насыпи слышался мат и другие слова, более отвратительные, Вырвиглаз умел.

– Эй! – позвал я.

– Что «эй», слетел я…

Дальше опять последовал мат, и Вырвиглаз взобрался на асфальт. Он выглядел не очень плохо, так, немного перепачканно. Для Вырвиглаза перепачканно.

Провалился.

– Так можно и башку свернуть, – Вырвиглаз злобно отряхивался, – куда деньги из бюджета расходуются?! А если бы я шею свернул? Кто бы отвечал?

Вырвиглаз рычал и не знал, как ему побольнее обидеть дорогу. Дорога была неприступна и необижаема в принципе, ничего с ней нельзя было сделать.

Вырвиглаз понял это и резко успокоился.

– Моя тётя провалилась в люк, – сказал он.

– Какая тётя?

– Из Кологрива. Провалилась в люк.

– В Кологриве нет никаких люков, – сказал я. – Это маленький город.

– Я же не сказал, что она в Кологриве провалилась, она в Саратове провалилась. Шагала себе по газону – и прямо в люк. Обе ноги себе сломала, причём и связки себе ещё порвала. Так потом она полгода в гипсе и на костылях. Причём не только в люк провалилась, но ещё проплыла по канализации двести метров до реки. И главное – виноватых не нашли, бомжики виноваты, они люк в лом сдали. Так что случайность. Человек изуродовался – а никто не виноват. Случайность. А я, между прочим, мог и покалечиться…

И никто не виноват. Случайность.

– Провалился, как в провал… А если бы люк был поглубже? – продолжал рассуждать Вырвиглаз. – То тётка бы могла голову свернуть. И никакой компенсации родственникам, даром. Случайность такая…