Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

– Змеям здорово достается, хотя они этого совсем не заслужили, – отвечает он, – они нападают, только когда напуганы или голодны. Мы в их глазах чудовища. К тому же змеи, которая тебя укусила, здесь, по идее, быть не должно. Для королевского питона слишком низкая температура. Похоже, он каким-то образом здесь заблудился. Остается только надеяться, что ему удастся выбраться.

– Если он конечно же не проберется к нам сюда через крохотную щель в стене. Эй, змея, ты слышишь меня? – кричу я. – Это наша пещера. Интересно, а как этот грот образовался? Ну, ты понимаешь, тысячи лет назад или когда там еще.

– Не знаю, но это напоминает мне «Загадку Амигарского ущелья».

– Это еще что такое?

– Ну что же, мисс Эверхарт, я рад, что вы меня об этом спросили, – радостно говорит он. – Видите ли, это такой японский комикс в жанре хоррор…

– О господи, – бормочу я.

– …в котором после землетрясений на боковой поверхности горы появляется множество отверстий в форме человека. Вскоре окрестные жители выясняют, что каждому из них одно такое подходит просто идеально, а когда находят их, сходят с ума и пытаются забраться внутрь.

– Судя по твоим словам, дикость какая-то… и что там с ними происходит?

– Ты в самом деле хочешь это узнать? Я качаю головой:

– Нет, я уж как-нибудь обойдусь. Не хочу больше слышать никаких историй, от которых бросает в дрожь. Особенно если учесть, что нам придется здесь заночевать.

Леннон улыбается:

– С этим делом я закончил. И да, я считаю, что нам точно надо остаться здесь на ночь. Официально объявляю это нашим новым планом. Согласна?

– Будь по-твоему, – отвечаю я, откидываюсь назад и опираюсь на ладони, когда он заканчивает обрабатывать мою рану.

Она, похоже, здорово распухла. Леннон говорит, что к завтрашнему дню все пройдет. Потом находит пару кусочков пластыря, чтобы залепить оставленные зубами точки, чтобы в них не попала инфекция.

– Что же до ответа на твой вопрос, то нет, – тихо говорит он, вытаскивая из упаковки перевязку.

– Какой еще вопрос?

– Мы с Джованой больше не встречаемся. Разошлись перед летними каникулами. Если честно, то это она меня бросила.

Ого! То, что он вернулся к этой теме, для меня полная неожиданность. Кроме того, меня немного смущает облегчение, которое я испытываю, когда это узнаю.

– Не переживай, – говорю я ему, – это я на тот случай, если ты действительно переживаешь.

Что за чушь я несу. Конечно же он…

– Да ничего я не переживаю, – отвечает он, в который раз меня удивляя.

Его взор прикован к лодыжке, на которую он накладывает повязку.

– Сначала у нас с Джованой все было классно. Проблема лишь в том, что между нами… так и не пробежала искра. Я пытался. Нет, в самом деле пытался. Но у меня было ощущение, что нам чего-то не хватает. Она сказала, что я рассеян и постоянно витаю мыслями где-то далеко, что я зациклился на другой девушке.

Сердце в груди частит глухими ударами.

– А ты и в самом деле зациклился на другой?

– Да.

У меня перехватывает дыхание, я никак не могу понять, что это значит. Какая-то частичка моей души хочет передать ему записку с таким текстом: Я тебе нравлюсь? ДА или НЕТ – нужное подчеркнуть. Но при этом отчаянно трушу произнести это вслух. Слишком боюсь, что он рассмеется. И тогда мы до конца похода окажемся в неловкой ситуации.

– А у тебя с Андре было серьезно? – спрашивает Леннон.

Мне требуется немало времени, чтобы ответить.

– Я зациклилась на другом.

Теперь уже ему требуется немало времени, чтобы сказать:

– А сейчас?

Интересно, он догадывается, что я имею в виду его самого? Или же думает, что это Бретт? В мозгу всплывает вопрос: может, он проявляет интерес к моей личной жизни из вежливости, просто чтобы поддержать разговор? По отсутствующему выражению его лица и монотонной бубнежке наверняка ничего сказать нельзя. Может, он говорит со мной всего лишь как с другом, как в те времена, когда он в возрасте четырнадцати лет запал на Иоланду Харрис и мне пришлось терпеть его бесконечные разглагольствования о том, какая она крутая, а потом придумывать, как им помочь поговорить?

Но вот опять высовывает голову все та же надежда – в самый неподходящий момент, когда я этого совсем не хочу.

Скажи хоть что-нибудь.

Но я ничего не говорю. Он тоже. Просто аккуратно складывает в рюкзак остатки упаковки от перевязки и встает:

– Не знаю, как ты, но я ужасно хочу есть. Давай разобьем лагерь.

Следующие полчаса он проводит, устанавливая в гроте наши палатки. Я тем временем нахожу снаружи у входа место для медвежьих сейфов, а потом огибаю скалу, отхожу чуть дальше и обнаруживаю несколько спрятанных в кустах укромных мест, подходящих для туалета под открытым небом. Уступ узкий, но протяженный – не одну милю в длину, – и теперь, видя это расстояние собственными глазами, я благодарна, что мы не пошли сегодня дальше, потому что моя лодыжка начинает жалобно ныть.