Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

– А мы от этого расхохотались еще больше.

– Твоя мама тогда сорвала куш, помнишь? Весь выигрыш достался ей. Кто же мог знать, что она так круто играет в покер?

Я тогда тоже удивилась. Как же шумно она выражала свой восторг, когда выиграла. Думаю, что перебудила своими победоносными криками добрую половину соседей.

– Твой отец веселился до упаду, вырядившись в костюм крупье, раздающего в казино карты при игре в покер, и не забыв присовокупить к нему зеленый козырек. Когда он что-то делает, то выкладывается по полной, да?

Лоб Леннона прорезает морщинка.

– Да, – тихо произносит он.

В коридоре у Санни и Мак висят в рамках фотографии Леннона и Адама во взаимодополняющих друг друга костюмах для Хеллоуина, выполненных в мельчайших подробностях. Картонная коробка из-под молока и печенье. Бэтмен и Робин. Марио и Луиджи. Серфер и акула. Люк Скайуокер и Йода. Это продолжалось долго – началось, когда Леннон был еще ребенком, а закончилось в тот год, когда я поселилась на Мишн-стрит. Леннон слишком вырос, чтобы ходить на Хеллоуин по соседям, а Адам уехал в какое-то панковское турне.

– Я до сих пор не могу предположить, где он раздобыл ту гигантскую упаковку печенек «Орео». Их же там была не одна сотня.

– Украл на работе. Или, если воспользоваться его словами, позаимствовал, – говорит Леннон, и один уголок его рта приподнимается в улыбке. – Позже Мак, узнав об этом, устроила ему жуткий скандал. Ты же знаешь ее отношение к воровству.

Да, к этому явлению она действительно совершенно нетерпима. Думаю, это как-то связано с тем периодом, когда она бомжевала подростком. Да смилостивится Бог над тем, кто попытается стянуть в «Игрушках на чердаке» какой-нибудь вибратор – в конечном счете ему придется выслушать нравоучительную речь, пока она будет звонить в полицию. Леннон явно погрустнел. Не знаю, что я такого сказала, что у него ухудшилось настроение, но не успеваю его об этом спросить, как он прогоняет мотылька, прилетевшего на свет к костру, сильнее сжимает мою коленку и трясет ногу, чтобы привлечь мое внимание.

– Слушай, я же совсем забыл. У меня в рюкзаке колода карт. Я захватил их раскладывать пасьянс. Хочешь, сыграем в покер?

– На что? Печенья у нас нет. А Джой убьет меня, если узнает, что я поставила на кон деньги, которые она дала мне на всякий пожарный случай, когда я отправлялась в этот поход.

Леннон на мгновение задумывается.

– Можно воспользоваться дражешками М&М из твоей походной смеси.

Можно.

– И сыграть всего пару раз, пока здесь не стемнеет, – говорит он, – потом можешь доставать свой телескоп и глазеть на звезды.

– Ну ладно, – хихикаю я, – ты сам напросился, приятель. Готовься продуться в прах!

Становится слишком темно, карты у огня различимы не очень хорошо, а медвежьи сейфы слишком маленькие, чтобы на них играть. Поэтому мы решаем сложить наши рюкзаки в палатке Леннона, а играть в моей, большей из двух, где карты можно сдавать без труда. Светильник размером с ладонь, который мне одолжил Леннон, дает достаточно света, мы открываем входной клапан и застегиваем на «молнию» сетку, чтобы обеспечить приток воздуха, но оградить себя от комаров.

Мы тратим какое-то время на то, чтобы выбрать из походной смеси дражешки М&М, потом играем пару конов, чтобы вспомнить, как это делается. Я постоянно путаю флеш-стрит с фул-хаусом, что же касается Леннона, то он и вовсе позабыл половину правил. Мы, вероятно, и дальше играем неправильно, но это совершенно неважно – нас слишком уж разбирает смех.

Я чувствую себя естественно и хорошо. На душе легко.

Мы играем до тех пор, пока снаружи не всходит Луна, а на небе не высыпают звезды. Костер почти погас. Я даже забываю про укус змеи, вскрикиваю, когда Леннон случайно задевает мою лодыжку и потом долго извиняется. После чего спрашивает, как моя крапивница, и гладит мне ногу. За ужином я приняла несильный антигистаминный препарат, поэтому на данный момент она донимает меня не слишком. Впрочем, меня попросту может отвлекать от мыслей его теплая рука, которой он гладит мою обнаженную кожу. От этого я явно опять забываю об укусе змеи. По правде говоря, забываю вообще обо всем, в том числе и какие у меня на руках карты. В итоге все дражешки М&М достаются ему.

Хотя ногу он мне больше не гладит, я по-прежнему счастлива. Улыбаюсь про себя, собираю карты и аккуратно складываю их в колоду:

– Ты же знаешь, так нечестно.

Я же отвлеклась.

– Очень даже честно, – отвечает он, тщательно собирает дражешки и кладет их обратно в медвежий сейф. – Завтра будешь лопать свою скучную смесь из орехов и сухофруктов и думать: «Я, наверно, сошла с ума, когда делала все эти ставки. А как хотелось бы сейчас съесть чего-нибудь шоколадненького». А я буду хохотать, как повелитель ада.