Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

Проблема лишь в том, что целовать-то особо и нечего.

– Вот блин, – говорю я, щуря глаза.

Мы стоим на узком скальном выступе, купающемся в послеполуденном свете. Лишь несколько метров отделяют стену гор, которые мы только что оставили позади, от обрыва, за которым все живое ждет смерть. Поросшая деревьями равнина простирается далеко-далеко внизу. Со всех сторон вокруг нас высятся горы – одни гранитные, другие зеленые, покрытые лесной порослью.

Самое прекрасное зрелище из всех, какие мне только доводилось видеть.

Меня охватывает благоговейный трепет. Поглощает полностью и без остатка.

Но потом я смотрю по сторонам, и трепет уступает место тревоге. Выступ, на котором мы стоим, представляет собой что-то вроде большого балкона, прилепившегося сбоку к горе. На нем растет несколько деревьев и кустов, но не более того. Никакого ручья поблизости нет. Это точно не тот безболезненный спуск в долину внизу, который обещал Леннон. Над деревьями парит какая-то огромная птица, наворачивая круги до тех пор, пока не исчезает в их густых кронах.

– И как мы отсюда спустимся? – спрашиваю я.

Леннон молчит. Ничего хорошего в этом нет. Он обходит выступ, огибает одинокую сосну и оглядывает пейзаж. Может, тропинка скрыта от глаз. Но даже если так, то мы, по правде говоря, слишком высоко.

– Блин… – бормочет Леннон.

– Что такое? – спрашиваю я.

Когда он встречается со мной взглядом, я понимаю – дело плохо.

– Похоже, мы сбились с пути.

Слов похуже, которые можно было бы в этот момент услышать, совсем немного. Я хочу знать только две вещи: первое, насколько мы «сбились с пути»; а второе, как нам вернуться обратно на тропу. Леннон выхватывает телефон, чтобы посмотреть сохраненную копию книги. Его глаза пробегают по экрану, потом он издает тихий вой.

– Я так и знал. Это не тот выход. В какой-то момент мы не туда повернули. Я знал, я чувствовал, что тоннель идет в гору. Просто…

– Где мы?

– Это восточный выход.

– Это восточный выход. А нам нужен южный, расположенный ниже. Причем намного ниже.

Без паники.

– А план пещер у тебя есть? – спрашиваю я.

– Ты что, не понимаешь? Если бы у меня был план пещер, мы бы с тобой здесь не стояли!

Ого! А вот хамить не надо. Змея ведь укусила меня, а не его. Кстати, о змеях… Я оглядываюсь назад на затянутый паутиной, темный выход.

– Обратно я не пойду. И думать забудь.

– А нам, надо полагать, это и не надо, – говорит он и листает экран, чтобы еще раз прочесть какой-то отрывок. – Эта скала доходит до выхода, который нам нужен. Только вот…

– Что?

Он вытаскивает из кармана компас:

– Это будет крюк. От нужного нам выхода до ведущей в долину тропы рукой подать. По прямой северный выход расположен отсюда в миле внизу. Но нам, обогнув эту скалу, придется сделать лишних две, а то и три мили. А потом еще одну, чтобы спуститься в долину.

– Значит, мы с тобой говорим о…

– О двух часах пути. Чуть дольше. Спуск будет не самый простой, потому что тропы как таковой здесь нет.

Леннон опускает глаза на мою окровавленную лодыжку. Она как раз начинает распухать.

Я оглядываю скалу. Как такой красивый уголок может делать меня такой несчастной?

– Эй, смотри, – говорю я, замечая какое-то темное пятно на стене горы, в нескольких метрах от того места, где мы вышли.

Может, Леннон ошибается? Может, мы оказались где надо? Может, это и есть южный выход?

Но когда я туда ковыляю, а Леннон светит мне фонарем, надежда рассеивается как дым. Это действительно еще один вход в пещеры, однако в лабиринт, по которому мы только что прошли, он не ведет. За ним попросту скрывается большой, широкий, обособленный от других грот. Природа здесь будто взяла ложку для арбуза и проковыряла в боковой поверхности горы дырку.

– Это же не звериная пещера, правда? – спрашиваю я, рисуя в голове, как на нас набрасывается семейство поднятых из спячки медведей.

– По виду вроде чисто, – отвечает Леннон.

Чтобы войти в грот, нам надо пригнуться и поднырнуть, однако внутри потолки оказываются высокими, поэтому мы можем выпрямиться и обойти его по кругу. Он примерно футов двенадцати в ширину и вдвое больше в глубину. Никаких зверей, впавших в спячку, нет. Как и источника воды. В целом, нет почти ничего, если не считать углубления в камне у самого входа, в котором покоятся головешки старого костра.

– Здесь кто-то разбивал лагерь, – говорит Леннон, наклоняясь, чтобы их осмотреть. – И я так думаю, недавно. Но ты только посмотри. – Он пинает пустую выброшенную консервную банку из-под еды в углу.