Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

– Хорошо, я найду его и дам тебе, как только вернусь. В этот момент хвост змеи пытается обвить его руку, и он меняет ее положение.

– Я отойду всего на пару секунд. В первый тоннель налево. Видишь его?

Вижу. Но каким бы безудержным ни было мое желание убрать с глаз долой змею, я совсем не хочу, чтобы Леннон опять куда-то ушел. Когда мой участок тоннеля окутывает мрак, меня вновь накрывает волна паники. Не могу о ней думать. Или задаваться вопросом о том, была ли эта змея мамой и могут ли сейчас кишеть во мраке ее детеныши. Поэтому просто соскальзываю по стене вниз до тех пор, пока не упираюсь пятой точкой в холодную, каменистую почву. Потом прислоняюсь к рюкзаку и наблюдаю за движущимся белым пятном света от фонаря Лен-нона. Когда он ныряет в боковой тоннель, свет исчезает.

Кромешный мрак.

Мысли в голове спотыкаются друг о друга, я вдруг вспоминаю как когда-то, еще ребенком, однажды блуждала по темному дому, не понимая, где нахожусь. Несколько секунд паниковала, пытаясь сообразить, где дверь и как к ней добраться. Но хуже всего был момент, когда я действительно все вспомнила. Два дня назад умерла моя родная мама, и отец отвез меня к своим родителям, которых я едва знала. К чужим мне людям. Тогда я не знала, когда он приедет за мной и приедет ли вообще, и в тот момент чувствовала себя одинокой, как никогда.

«Все хорошо. Ты в порядке, – уговариваю я себя. – Вы в пещере, и он сейчас вернется».

Когда Леннон поворачивается и бежит ко мне, свет его фонаря превращается в солнце, и я ему за это безмерно благодарна.

– Не бросай меня больше, – говорю я.

– У меня и в мыслях не было тебя бросать.

– Да ты только то и делаешь, что всех бросаешь! Причем без всяких объяснений.

Я плачу и, наверное, не совсем в себе. Чувствую себя полной дурой, что оказалась такой трусихой, и злюсь на него за то, что он затащил меня в эту идиотскую пещеру.

– Я здесь и никуда не денусь, – говорит он и берет меня за руки, – все в порядке. Ты просто запаниковала. Это нормально, но теперь все будет хорошо. Обещаю тебе.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все. Можно я посмотрю на укус? Болит?

– Да, – со злостью отвечаю я. – Думаю, да. Нога чувствует тепло его руки. Почему его пальцы, в отличие от моих, не превратились в ледышки в этой промерзлой пещере? Почему мальчишкам всегда тепло? Мой отец всегда старается выморозить нас с мамой из квартиры, понижая температуру с помощью кондиционера чуть ли не до нуля.

Леннон оттягивает край моего носка и вытирает кровь:

– Так больно?

Значительно меньше, чем я ожидала после того, как меня покалечила эта чертова змея.

– Немного жжет, – говорю я ему.

– Здорово она тебя цапнула.

– Мне нужно какое-нибудь противоядие?

– Калифорнийские королевские змеи не ядовиты, – посмеивается Леннон.

Правильно. Это мне известно. Наверное.

– Ты уверен?

– Это одна из самых популярных змей, которых мы продаем в «Острове рептилий». Их у меня в руках перебывало несколько сотен. И кусали они меня тоже не раз.

– В самом деле?

– Ага, причем похуже, чем тебя. Так что я точно знаю, что ты сейчас чувствуешь, и обещаю, что все пройдет. Рану надо обработать дезинфицирующим средством, но ты не умрешь. У меня в рюкзаке есть аптечка.

Он окидывает взглядом тоннель, будто чего-то опасается. И в этот момент я вспоминаю о тени тролля, которую Леннон увидел в пещере.

Парень явно думает о том же.

– Вытащи меня отсюда, – дрожащим голосом прошу его я.

Он опять поворачивает голову и светит мне фонарем в лицо. Его мужественные черты, будто высеченные из камня, резко выделяются в льющемся со лба свете.

– Встать можешь?

Могу. А когда ступаю на ногу, понимаю, что могу и идти. Он, похоже, был прав: умереть я не умру. Но при этом пребываю в глубоком трансе, а чтобы видеть, вынуждена полагаться на свет фонаря Леннона. Мышцы напряжены, меня терзает физическая боль. Того, что у меня прямо под ногами, я видеть не могу и поэтому иду медленнее.

– Я нашел выход, – говорит он, – в конце этого тоннеля.

– Ты видел канаты?

Наш ориентир у северного выхода.

– Нет, но там брезжит солнечный свет. Видишь?

Да, вижу. И даже лучше, чем какие-то идиотские канаты. Свет в конце тоннеля в прямом смысле слова.

От этого ноги быстрее отсчитывают шаги. Мне это по плечу. Мы выберемся из этой чертовой дыры, где на человека набрасываются змеи и караулят во мраке тени несуществующих троллей.

Выход намного меньше входа, через который мы сюда вошли. Пройти по нему за раз может только один человек, и Леннону, перед тем как выбраться наружу, приходится убрать старую паутину. Но когда мы выныриваем из мрака в свет предвечернего солнца – такой теплый и золотистый, – я настолько рада, что готова целовать землю.