Клара Фехер - Желтая лихорадка

Агнеш побледнела. Геза состроил гримасу: ну, ты и плут, дружок! Профессор Рекаи, известный гастроэнтеролог, в упор смотрит на Кишша.

— Ну, а если этот парень из Кечкемета снова объявится? — любопытствует профессор Моор, известный хирург.

— Он и объявился. А я ему: товарищ, вы что, думаете, раз у нас маленькая страна, то сплошное кумовство? Запомните: если в Венгерскую Народную Республику приходят из-за границы почетные приглашения, мы посылаем человека, научные труды которого способствуют наиболее эффективному излечению болезней трудового народа. Но если лично у вас есть какие-то замечания по этому вопросу или вы считаете, что ваши частные исследования в области энзимов более значительны, тогда напишите заявление. Нет-нет, я только поинтересовался, говорит этот типчик и, красный как рак, удаляется…

Тут профессор Рекаи переводит разговор на автомобили, а жены профессоров принимаются хвалить пиццу. Агнеш от изумления не может вымолвить ни слова. Ее тошнит, гудит голова. Откуда-то, очень издалека, она слышит, что гости говорят о разных экзотических блюдах, о меч-рыбе, зажаренной в гриле, об индийском инжире, о сицилийских сластях… Она выходит на кухню — приготовить кофе, но и сюда доносятся смех и возбужденный голос Гезы.

— Если вы хотите отдохнуть, не стоит ехать в Таормину. Конечно, это самое красивое место на Сицилии, но ведь там вулкан Этна. Летом он, как гигантская губка, буквально притягивает к себе тучи. Когда я приехал, первую неделю беспрерывно лил дождь, будто кто-то из кувшина поливал, словом, тропический ливень. Древнегреческий театр находится в самом центре города. Идешь по Корсо Умберто, налево маленькая площадь, а от нее ведет узенькая улица, всего метров сто длиною. Шлепал я туда под проливным дождем, заплатил тысячу лир, вскарабкался вверх по ступеням и…

— И не увидел ничего! — подхватил один из профессоров.

— Правильно, не увидел ничего. В тумане, в испарениях из кратера скрылось все. Но это еще полбеды, самое поразительное, что меня облепили тучи крылатых муравьев величиной с большого шмеля. Они медленно, мягко садились мне на шею, на волосы, прилипали к рубашке. А когда дождь прекратился, исчезли и муравьи… Я же не успел тебе ничего рассказать о Сицилии, Агнеш. Посиди немножко с нами, — попросил Геза, когда она принесла кофе. — Этих сицилийцев — их никто не поймет до конца. А какие у них удивительные погребальные обычаи! Если умирает муж, жена девять лет носит по нему траур и не имеет права снова выйти замуж. А если умирает жена, то муж носит в течение года лишь одну черную пуговицу, пришитую на рукав.

— Ну, тогда выпьем за этот мудрый сицилийский обычай! Осталось у тебя еще миндальное вино? — спросил Кишш.

— Да-да, пожалуйста. В окрестностях Агридженто поминовение усопших длится три дня. Семьи в полном составе приходят на кладбище, там у них настоящие семейные некрополи, не хуже наших вилл. Они выносят на свежий воздух стулья, стол, угощение и отдыхают среди мертвецов. А на другой день утром ребятишкам дарят игрушки и говорят: это вам прислали ваши умершие родственники — в благодарность за посещение.

— Фантастика! — говорит доктор Моор. — Ну а как мафия, ты сталкивался с нею?

— Нет, конечно. Рассказывали, что у одного туриста в гостинице пропал фотоаппарат. А гостиница принадлежит мафии. Мафия отдала распоряжение, и на четвертый день фотоаппарат нашелся.

— Выходит, мафия — добрый дядюшка?!

— Нет. Просто они очень дорожат своей честью. И сами определяют, что относится к вопросам чести. Они решают, что можно, что нельзя. А в другой гостинице надумали провести конгресс транснационального алюминиевого треста. Мафия известила устроителей: не разрешаем! Но конгресс открыли. Тогда мафия объявила, что ограбит двух главных участников конгресса. Полиция перепугалась, миллионеров сопровождали даже на пляже. В конце концов гостям надоела эта нервотрепка, и они разъехались на четыре дня раньше. Но самое страшное рассказал нам экскурсовод в Катании. Там выстроен огромный завод по перегонке нефти, и его сточные воды отравляют море. Это сделало непригодными пляжи, гибнет рыба. Профсоюзы требуют, чтобы завод установил очистные сооружения, а мафия не соглашается.

— Мафия не соглашается?

— Вот именно.

— Какой мрачный мир! — возмутился Габор Кишш, выливая в свой бокал остатки миндального вина.

— Папа, ты играешь как бог!

— С такой партнершей не расслабишься. Давай заканчивать, а то опоздаешь в школу.