Владимир Алеников - Ублюдки [litres]

– Знаешь, я пожалуй отойду, побомблю, – произнёс Володя, стараясь говорить небрежно.

– Угу, – со смешком одобрил Костя.

Володя, нагнулся, вынул из кармана рюкзака мятую газету и, еле передвигая ногами, поскольку приступ опять прихватил его, пошёл на другой край полянки.

Рачихин сочувственно посмотрел ему вслед.

– Ты уж давай там как следует просрись, – напутствовал он его, – чтобы нам дальше уже без остановки переть.

– Я постараюсь, – сквозь сжатые зубы, не оборачиваясь, ответил Володя.

Он сделал ещё несколько шагов по густой траве и остановился, понимая, что дальше идти не может. С невероятной скоростью Володя расстегнул ремень, спустил штаны вместе с трусами, присел на корточки и с наслаждением облегчил измученный желудок.

– А-а-а-а-а! – не выдержав, застонал он от удовольствия.

Костя, услышав стон, усмехнулся и покачал головой. С одной стороны, ему было немного жаль товарища. С другой – почему-то именно с Рудерманом вечно случаются какие-то идиотские истории. Дня не проходит, чтобы он во что-то не вляпался.

Ну вот зачем, спрашивается, надо было пить из непонятного ручья, когда с собой наполненные фляжки! Почему у него, у Кости, хватило ума и осторожности не делать этого? Ведь его точно также мучила жажда, он тоже устал…

Бессмысленно даже задавать себе эти вопросы. Рудерман он и есть Рудерман, могила его исправит.

В который раз за последнюю неделю Костя пожалел, что поддался уговорам Наташи, старшей Володиной сестры, и взял его с собой на свою голову. Но куда теперь деваться, когда они в паре…

Разве что по возвращении в лагерь попробовать скинуть его на кого-нибудь, пусть кто-то другой теперь помучается.

Ох, Наташа, Наташа! Если бы не она, с каким удовольствием он бы послал этого бестолкового мальчишку куда подальше!..

Но ничего не поделаешь, придётся потерпеть. Охота пуще неволи!

Дело в том, что на Наташу Рудерман у Кости Рачихина были особые виды. Соблазнительную, улыбчивую Наташу Костя, вернувшись домой, был твёрдо намерен сделать своей постоянной любовницей .

Именно не разовой, не случайной, а на самой что ни на есть неизменной основе.

Костя уже давно к ней приглядывался, благо случаев хватало – то она внезапно появлялась в офисе, то он сам ездил к ним домой с поручением – и в конце концов принял окончательное решение. Разница в положении только раззадоривала его.

Наташа ему по всему подходила, фигура была такая, как он любил, и жопа классная, наливная, оттопыренная, и характер её смешливый ему тоже нравился. Так что в самый раз. А то, что она постарше, чем он, даже неплохо. Бальзаковский возраст, самое оно .

Правда, последнее время Костя замечал, что Наташа ходит какая-то грустная, озабоченная, что ли. Давно уж он не слышал её задорного хихиканья, ну да это дело поправимое. Он ей сумеет поднять настроение, вопросов нет.

Улыбка будет до ушей!

Вот только отмучается тут с её славным братцем, отведёт его на вершину горы Конь, как обещал, вернётся домой, и тогда уж улыбочка к Наташеньке приклеится надолго…

Тот факт, что Наташа пока была совсем не в курсе этого судьбоносного решения, Костю Рачихина отнюдь не смущал. Равно как и наличие у Наташи сына, а также законного мужа, Эдуарда Филипповича, собственного Костиного босса. Даже наоборот, будет куда приятней работать на Эдика, зная, что он трахает его жену.

Костя аж усмехнулся от удовольствия при этой мысли. Ежели он чего задумал, то своего добьётся. Просто дело времени. Характер у Кости Рачихина железный, недаром он альпинист, мастер спорта. Он свой характер выковал в горах, не где-нибудь.

То, что он взял с собой Рудермана, был первый серьёзный шаг к их сближению. Наташа не сможет не оценить этот шаг. Она его об этом очень просила, он уступил, и теперь ей придётся как следует отблагодарить его. Как следует и долго !

Костя мечтательно вздохнул. Да, эта черноглазая Наташа Рудерман дорого заплатит ему за то, что он таскался по горам с её обосравшимся братиком.

Он бросил взгляд в сторону по-прежнему постанывающего Володи.

– Во дрищет! Так ему и надо, мудиле! – мстительно подумал Костя Рачихин, расстелил салфетку, достал термос и стал разворачивать бутерброды.

Змея недовольно следила за свешивающимся вниз и чуть покачивающимся в полуметре от неё концом живой плоти.

Как она ни старалась избегать этих встреч, но слишком часто за последнее время сталкивалась с беспокойными, двуногими, крайне враждебно настроенными по отношению к ней существами. Ей не хотелось вступать в конфликт, она, как правило, уступала, старалась поскорее исчезнуть из опасной зоны.