Наталия Терентьева: Твоя звезда [litres]

– Иди, Степ, увидимся еще. Не теряй себя больше. Потеряешь – не найдешь.

Степа, кивнув, посмотрел на Катю. Та стояла рядом с матерью, прекрасная, непонятная, спокойная, и ни слова не говорила.

Степа вышел на дорогу. Постепенно распогодилось. Было холодно, но неожиданно солнечно. Хороший день, чтобы начинать новую жизнь. Или она уже давно началась, просто он не заметил? Степа посчитал, что если хватит сил, он должен к вечеру дойти до своей машины, часть пути преодолев на автобусе, который ходит два раза в день. Темнеет в семь, до темноты нужно успеть.

– Степа!..

Степан оглянулся. Меньше всего сейчас он ожидал увидеть Катю. Когда он уходил, она как-то так смотрела ему вслед… Значит, он не понял этого взгляда. Катя догнала его. На спине у нее был небольшой светлый рюкзак, густые каштановые волосы собраны в низкий свободный пучок у шеи, прическа эта ей очень шла.

– Далеко. Не дойдешь.

– Я дойду, – засмеялась Катя. – Не сомневайся.

– Хорошо. – Степа взял у нее рюкзак, оказавшийся довольно тяжелым.

Они шли молча. В свежем холодном воздухе пахло хвоей, прелыми листьями и еще чем-то невыразимо прекрасным. Степе отчего-то было так хорошо, что хотелось петь. Он взял Катю за руку, та взглянула на него, но ничего не сказала и руку не отняла. Впереди по стволу высокой сосны спустилась белка, рыже-серая, уже начавшая менять цвет к зиме, и, не обращая на них внимания, стала что-то грызть, сидя на толстом, сильно выпирающем из земли корне.

– Если бы мы были приспособлены к жизни на Земле вот хотя бы как белки, – улыбнулась Катя, фотографируя на телефон маленького зверька, – линяли бы, или густой шерстью обрастали бы к зиме, или впадали бы в спячку…

Степа снова покрепче взял Катю за руку, когда та убрала в карман телефон. Рядом с этой девушкой возникало удивительное чувство, пожалуй, Степа еще его не знал. Было легко, и хотелось сделать что-то такое, чтобы она улыбнулась и посмотрела на него с одобрением.

– Мама – хороший человек, – сказала Катя. – Которого я совсем не знаю.

– Не знаешь? – удивился Степа.

– Я знаю маму, а человека – нет. Она слишком сложная. Я тоже. Я всегда думала, что мне трудно будет встретить близкого человека. Такого, с которым мне было бы лучше, чем одной. Сейчас мне кажется, что… – Катя не стала дальше говорить. – Ты посмотрел, как нам идти и ехать?

– Часть по совсем плохой дороге, даже отметка стоит на карте. Дождя нет, дойдем.

– Да. – Катя улыбнулась. – Знаешь, мама, по большому счету, права. У нас ведь где-то внутри, очень глубоко, есть надежда, что, несмотря на то, что мы свои разбитые дороги до сих пор заделываем киркой и битым кирпичом, дороги эти ведут в лучшую жизнь. Или именно благодаря этому.

Степа молча кивнул, не выпуская Катиной руки. Что, получается, если бы у него не отобрали квартиру, он бы точно не поехал сейчас к матери, да еще и с Гошей, и мать не послала бы его к деду Семену, и Елизавета не забрала бы его на вертолете на чужую свадьбу, и он бы никогда не встретил Катю? И шел бы дальше, уверенный, что это и есть его дорога? Неужели всё настолько случайно в нашей жизни? Или наоборот, мы идем проложенными путями, часто сами не понимая, отчего вдруг иногда резко сворачиваем в сторону, или же нас что-то или кто-то сворачивает? И в жизни появляются смысл и надежда, и снова хочется жить, и кажется, что вчера ты видел отражение, а не настоящую жизнь, а настоящая – вот она, когда рядом женщина, ради которой хочется быть сильным, хочется добиваться и преодолевать, выбирая, решая, борясь с мутным течением, в котором можно потерять себя навсегда.

От собственных мыслей Степе даже стало жарко. Что, так бывает? Можно жить с женщиной несколько лет, веря, что любишь, и ни о чем таком не думать. Любить ее и любить. А можно просто держать за руку девушку, с которой познакомился вчера, и ощущать, что это и есть самое главное в твоей жизни.

– Я научусь нормально говорить, – неожиданно для самого себя сказал Степа. – Я знаю упражнения, делал как-то. А потом бросил. Ленился.

– Хорошо, – улыбнулась Катя. – Ты мило коверкаешь «с», но лучше не коверкать.

– Подожди… так вот – как раз… – Степа свернул с дороги, сорвал с дерева несколько желудей, очистил их от шляпок, быстро запихнул в рот. – Так буду разговаривать по полчаса в день, и язык встанет на место…

Катя стала хохотать.

– Подожди, давай сначала. Давай это снимем. Это потрясающе! Такая оригинальная заставка у нас будет… Красивый юный бог, слегка косноязычный, учится говорить, натолкав полный рот лесных орехов. Давай-давай, не ленись, еще раз, и всё!.. Чуть левее встань и рви снова орехи!